Родословные (СИ)

– Запечатать Предков в Колыбели, – ответила Лидия, медленно вставая за Гавриилом. – Насколько я поняла задумку Виктора, кровь Хранителей, содержащая уникальный генетический код станет ключом, подделать который будет невозможно, – Лидия то и дело кивала головой, как бы подтверждая свои догадки, – соответственно, и проникнуть внутрь без их одновременного присутствия тоже будет невозможным.

– А Сусаноо, – озадаченно спросил Гавриил, – тоже появится?

Лидия кивнула.

– Ты увидишь Сусаноо, посмотришь ему в глаза и поймешь твой ли он создатель.

Гавриил вновь поймал себя на мысли о том, что каждый ответ порождает все больше и больше вопросов, но удержаться он не мог. Его распирало любопытство. Хранители – кто они? Предки – а они? Колыбель – для чего она и почему именно сейчас? С какой стати он должен понять является ли Сусаноо его создателем. Гавриил начал спрашивать, но совершенно не в том порядке в каком они мелькали у него в голове.

– Зачем Виктор собирается… – Гавриил запнулся, пытаясь подобрать слово, – захоронить Предков?

Лидия ответила улыбой и легким покачиванием головы на неправильно выраженную Гавриилом мысль.

– Запечатать, то есть, обезопасить, Гавриил. Виктору необходимо это сделать, поскольку отвлекаться на их безопасность и сохранность во время Третьей Кампании будет весьма затруднительно. Колыбель же неприступна. В ней Предки будут вне опасности.

И в очередной раз ответ приводил к новым вопросам, но Гавриил, уже не в первый раз слышал сочетание "Третья Кампания", потому и попросил Лидию объяснить ему ее значение.

– Об этом тебе никто лучше Виктора не расскажет, – отмахнулась Лидия, – эти кампании – целиком и полностью его детища.

– Кампании? – удивленно, нахмурив брови, поинтересовался Гавриил, – Их было несколько? – позже Гавриил признался себе, что вопрос был глуповат, ведь слово "третья" уже говорило о том, что кампаний было несколько.

– Да, – опустив глаза, с некоторой глубокой печалью ответила Лидия, – Первая кампания известна человечеству как Отечественная Война, а вторая…

– Вторая Мировая Война, – обреченно подхватил ответ Гавриил.

– Именно! – немного порадовавшись за смекалку Гавриила, заключила Лидия. Кажется, этот трагический отрезок в истории людей совершенно ее не заботил.

Гавриил ужаснулся, но ему удалось скрыть это от Лидии. Ему вдруг вспомнились слова Виктора о человечестве и шахматной доске. Тогда он не придал им особого значения, и посчитал их скорее надменным преувеличением, но сейчас, сейчас Гавриил понимал – все сказанное Виктором было абсолютно серьезным и более чем реальным. Виктор совершенно не ценил человеческую жизнь. Десятки миллионов человеческих жизней прахом просочились через пальцы его рук и канули в небытие. И Виктор, по-видимому, совершенно не чувствовал себя виноватым. "А должен ли?" – задался вопросом Гавриил, но дать на него ответ он так и не успел.

С разных сторон, отодвинув массивные стены, в комнату вошли Вера и Надежда. Первая бережно несла в руках прозрачную коробочку, с темным содержимым внутри. Гавриил быстро узнал в ней фиктримаго, а Надежда, видимо, пришла и не к Гавриилу вовсе. Уверенным шагом, подойдя к Лидии, Надежда, немного склонившись над ней, прошептала на ухо:

– Виктор просил приготовиться к приему Хранителей.

Гавриил отчетливо слышал каждое шепотом произнесенное слово и был несказанно рад, но не тому, что сумел подслушать, а тому, что его некогда обостренный слух постепенно возвращался, а значит и зрение, со временем, восстановится. Гавриил заключил, что временное ослабление было связано с успокоительным, недавно ему вколотым. Во время выстраивания Гавриилом этой весьма несложной цепочки умозаключений, Лидия и, взявшая ее под руку, Надежда уже успели удалиться из комнаты, ну а Вера с некоторой злобой глядя на не перестававшего радоваться вновь обретенному слуху Гавриила все еще стояла, держа в руках прозрачную коробочку.

Вера резко швырнула коробочкой в Гавриила, точно хотела проверить его реакцию, и, видимо, удовлетворившись тем, как ловко он поймал ее, приказным тоном добавила:

– Одевайся.

Гавриил аккуратно открыл крышку коробочки, вглядываясь в темную массу хаотично играющих в ней ромбовидных чешуек. Он вспомнил этот прохладный ветерок, проносящийся по телу в момент обволакивания.

– Раздевайся, – уже менее раздраженно и почти снисходительно начала Вера, приготовив новую одежду.

– Все женщины одинаковы, вас одинаково сложно понять. "Одевайся", "Раздевайся", – немного выждав, Гавриил состряпал игривую улыбку, а затем добавил: – Определись, каким я тебе больше нравлюсь.

Гавриил рукой потянулся к шивороту своего одеяния и только сейчас обратил внимание – фиктримаго, что он носил прежде, сейчас сменилось белой просторной тканью. Такие обычно носили пациенты в больницах, во всяком случае, так ему показалось. Но, не придав этому особого значения, Гавриил быстро стянул с себя этот больничный наряд и в туже секунду испуганно выматерился.