Родовое проклятие

— Дай-ка на твои руки взгляну. — Брэнна держалась очень прямо. А из кухни уже неслись голоса и веселый, беззаботный смех.

Фин выставил руки тыльной стороной. Брэнна со вздохом нетерпения повернула их ладонями вверх.

Все в волдырях, на пальцах рубцы.

— Бальзам поможет, — отмахнулся он.

— Стой-ка.

Она приложила к его ладоням свои, плотно прижала пальцы.

— Я должна сказать тебе спасибо. Я знаю, тебе никакие «спасибо» не нужны. Я знаю, он твой брат — так же, как и мой. Брат по духу, по сердцу. Но для меня он родной, поэтому я тебе очень благодарна.

На глаза ее опять навернулись слезы, дымчато-серые радужки заблестели. Брэнна сдержалась, сглотнула слезу.

— Он был очень плох, по-настоящему плох. Даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы ты не сделал для него то, что сделал.

— Я же его люблю!

— Я знаю. — Брэнна вгляделась в заживающие на глазах ладони Фина и помолчала. Потом взяла его руки и поднесла к губам. — Я это знаю, — повторила она и юркнула в туалет.

Как бы глубоко и искренне он ни любил Коннора, это было лишь жалкое подобие его чувств к Брэнне, признался себе Фин и с этой мыслью вернулся в кухню и стал смотреть, как друзья готовятся к первой совместной трапезе в его доме.

— Что же ты нас не позвал? — упрекнула Коннора Брэнна, когда все расселись за столом, чтобы поесть и выслушать рассказ о схватке.

— Я звал. Пытался, по крайней мере. В этих тенях и тумане было что-то новое, не такое, как всегда. Как будто… как будто меня заперли в какой-то ящик, накрепко, и все вокруг исчезло, даже небо. Не знаю, как меня Ройбирд-то услышал — разве что он и сам был, так сказать, внутри этого ящика. Как бы то ни было, он ко мне пробился. На шее у Кэвона, как всегда, висел камень, он пульсировал в ритме сердца, а когда я призвал стихии, забился чаще.

— В унисон с его состоянием? — удивился Фин. — Отражая его возбуждение, злость и страх?

— Насчет страха я не уверен, он меня ни в грош не ставит.

— Чушь собачья! — Мира ткнула вилкой в кусок моркови. — Это он тебе мозги сбивал набекрень, чтобы твою самооценку понизить.

— Мира права, — поддержал ее Бойл. — Он просто хотел вывести тебя из равновесия. Ослабить твою оборону. Вполне обычная тактика в драке.

— Да видела я тебя как-то в драке! — Айона улыбнулась при воспоминании. — Не больно-то ты с противником разговаривал!

— Это потому, что я дрался с идиотом. А когда считаешь оппонента опытным бойцом или даже сильнее себя, сбивание мозгов набекрень, как выражается наша Мира, бывает очень даже кстати.

— В любом случае, что думает обо мне этот мерзавец, меня нисколько не волнует, — убежденно заявил Коннор, уминая картошку. — А вот удар молнии, надо признать, здорово меня шарахнул.

— Кэвон не пошел в атаку, потому что на тебе был амулет, а это хорошая защита, — рассуждала Брэнна. — И еще потому, что ему не смерть твоя нужна, а то, чем ты обладаешь. Он попытался подорвать твою веру в себя, испортить наши с тобой отношения, твои отношения с Фином.

— И по всем статьям просчитался. И вот еще что. Когда я нанес ему удар, его камень вспыхнул ярче, но потом у меня мелькнуло ощущение, будто что-то вспыхнуло. Не тот огонь, что меня потом ожог, а что-то мимолетное. И после этого камень потускнел, причем существенно. Потом я ударил снова, и Кэвон исчез, а вместе с ним и тени.

— Он изрядно поистратил на тебя сил. — Брэнна провела рукой по его руке. — Отсечь тебя от всего вокруг, затем ранить, наконец, покрасоваться перед тобой — все это не далось ему даром.

— Если бы только получилось до вас докричаться… Если бы мы все там были…

— Не уверена, — задумчиво произнесла Брэнна.

— Мы твердо знаем, что он не собирался так рисковать, — вступил в разговор Фин. — Он еще не готов снова принять бой от нас всех. Ну то есть кишка у него тонка. А это уже победа!

— Но я вам скажу, слабым он не был. Я чувствовал, как из него сила бьет ключом. Черная сила. И жажда умножить ее еще больше. Я не видел, чтобы он бил, я готов поклясться, что он до меня даже не дотронулся — и тем не менее я получил ожог.

— Ни куртка, ни рубашка у тебя не опалены. Но рукав дымился. — Бойл сделал винтообразное движение вилкой. — Рубашка пропускала дым от твоей горящей руки. Однако же сейчас она на тебе — и никакого следа.

— И прекрасно, потому что это моя любимая рубашка.

— И он оставался в облике человека, — добавила Мира. — Решил не тратить силы на перевоплощение? Все силы, что у него оставались, потребовались, чтобы причинить максимальный вред Коннору. Если бы Фин до прибытия Брэнны не удержал ожог от распространения, все ведь было бы намного хуже, так?

— Намного хуже! — подтвердила Брэнна.