Родовое проклятие

— Похоже на то. Он стал старше. Еще не взрослый, но постарше, чем в тот раз, когда мы встречались. — Коннор заглянул вперед еще раз и вступил в мысленный диалог. Это Коннор из рода О’Дуайеров. Твоя кровь. Твой друг.

Он почувствовал, как парнишка расслабился, но только самую малость. Тогда добро пожаловать. Но ты не один.

Я привел друга. Девушку. Она и твой друг.

Свет от двух источников слился в один, и олень шагнул в темноту. Взгляду Коннора предстал небольшой домишко, с аккуратным навесом для лошадей и ухоженным садиком, где росли пряные и лекарственные травы.

Они обжились здесь, подумал он, трое детей Сорки. И обжились неплохо.

— Добро пожаловать! — повторил Эймон и отложил в сторону шар света, чтобы пожать Коннору руку. — И тебе тоже, — обратился он к Мире. — Не чаял тебя снова увидеть.

— Снова?

Теперь мальчик вгляделся пристальнее — глаза у него были такими же синими, как надетый на шею самоцвет под названием «ястребиный глаз».

— Ты разве не Анья?

— Богиня? — рассмеялась Мира. — Нет, не она.

— Не богиня, а цыганка, названная ее именем. Ты на нее очень похожа, но теперь я вижу, ты совсем не она.

— Это Мира, мой и твой друг. Она из нашей команды. Скажи-ка мне, братишка, сколько, по-твоему, прошло времени с тех пор, как мы с тобой виделись?

— Три года. Но я знал, что увижу тебя снова. Мне цыганка нагадала, а я видел, что она в этом знает толк. Как-то по весне она пришла к нам утром, чтобы совершить кое-какой обмен, и сказала, что к нашему порогу ее привели магические знаки и предзнаменования. Она сказала, что у меня есть родственник в другом времени и мы с ним еще повидаемся и во сне и наяву.

— Во сне и наяву… — Коннор задумался.

— Она сказала, мы вернемся домой и встретим свою судьбу. У тебя, прекрасная дама, ее лицо и ее повадки. Ты из ее рода — из рода той, что называла себя Анья. Поэтому, как и ее, я благодарю тебя за то, что дали мне надежду, когда я так в ней нуждался.

Он взглянул на Коннора.

— Это было после нашей первой зимы в этих краях, когда казалось, что тьма никогда не рассеется. Я очень тосковал по дому, страстно жаждал увидеть его снова.

А он вытянулся, подумалось Коннору, и обрел уверенность.

— Вы обустроили себе дом здесь.

— Мы живем и учимся. Это хороший край, его первозданность привлекает. Но нам троим — той самой троице — необходимо снова увидеть родной дом, прежде чем обзавестись собственным. И мы обязаны его сберечь.

— Но время еще не пришло, да? Уверен, когда придет, ты это почувствуешь. Как сестры? Все в порядке?

— Все хорошо, спасибо. Надеюсь, и у твоей сестры тоже.

— Да. Нас теперь шестеро. К нам троим примкнули еще трое, и мы тоже учимся. Он овладел чем-то новым. Магией теней. Способом балансировать на грани миров и форм. Твоя мама что-то писала о тенях, и Брэнна изучает ее книгу.

— Как и моя сестра. Я ей об этом расскажу. Или, может быть, вы войдете? Я разбужу их с Тейган, они будут рады познакомиться с вами.

И Эймон сделал движение в сторону дома.

Для Миры все произошло мгновенно.

Коннор резко развернулся, и вместе с ним — Эймон, словно они были единым целым. Из-под навеса рванулся большой серый жеребец — она с изумлением увидела Аластара, точь-в-точь как тот, что у них на конюшне. И почти одновременно с высоты упал Ройбирд и откуда-то взялся Катл.

Мира не успела повернуться, а Коннор уже увлек ее назад, себе за спину. В этот момент прыгнул волк.

Он возник ниоткуда, беззвучно, как призрак, и стремительно, как змея.

Словно в тумане, она видела, как он уклонился от резвых копыт Аластара и напал. Целит прямо в мальчика, мелькнуло у нее, и она не раздумывая отшвырнула Эймона вбок и взмахнула мечом.

Удар пришелся по воздуху, но от мышечного напряжения боль пронзила всю ее руку, до самого плеча. После чего на Миру всей мощью обрушился зверь, и она полетела кувырком. Боль, шок, ледяной холод прошили ее. Инстинкт самосохранения заставил сомкнуть руки на шее зверя, чтобы не дать ему впиться в нее зубами.

И опять все случилось мгновенно.

Пес бросился в атаку, и вспыхнул такой яркий свет, что воздух сделался алым. Эту пылающую завесу пронзили крики и рычание, а ее мышцы дрожали от напряжения — она продолжала отпихивать от себя разверстую пасть. Мира услышала свой голос, она пронзительно кричала, но это было не стыдно, потому что и волк ревел.

Она видела, как с безумной, убийственной яростью в глазах он подался назад, очертания его расплылись и исчезли так же быстро, как появились. Из ниоткуда в никуда.

Ее имя. Коннор повторял его снова и снова. Она не могла отдышаться, просто не могла набрать в грудь воздуха — воздуха, пахнущего серой.

К ее раненому боку прижались теплые ладони, к ее губам — теплые губы.

— Дай посмотрю, дай я посмотрю! О боже, боже! Не волнуйся, любовь моя, сейчас я все сделаю. Лежи спокойно.

— Я тебе помогу.