Родовое проклятие

— У нас есть и его кровь — с земли и с меча, — пояснил Фин. — Это прибавит нашим чарам его силу, черную силу, которую мы против него же и обратим.

— Коннор, возведи над мастерской защиту. — Брэнна отмерила соли и всыпала в чашу. — Айона, будь так добра, подай мне свечи. На этот раз будем делать все вместе, раз уж мы все здесь. И внутри магического круга.

— Внутри и снаружи, вовне и внутри, — нараспев начала она, — мы дьяволу нынче конец сотворим. — Брэнна взяла кусок медной проволоки и согнула в форме человеческой фигурки. — Пусть он в тени заляжет, мы тоже в тень войдем и изнутри прикончим, когда его найдем. Мы чарами своими его воспламеним и порожденье ада мы в пепел обратим.

Она поставила медную фигурку на серебряный поднос, где стояли склянки, магический кристалл и ее самый старый атам[9].

— Строим круг.

Этот ритуал Мира видела многократно, но всякий раз ее по коже пробирал мороз — от того, как по мановению руки разом зажигались расставленные по кругу свечи и как воздух внутри этого круга затихал и делался совершенно неподвижным.

А потом начинал двигаться.

Трое потомков Смуглой Ведьмы и четвертый участник, Фин, встали по четырем частям света, и каждый воззвал к стихиям, богам, богиням и своим советчикам.

Вызванный Айоной огонь вспыхнул белым пламенем на фут от земли, и над ним воспарила серебряная чаша.

Травы и кристаллы плюс заговоренная вода, льющаяся из руки Брэнны и колеблемая вызванным Коннором дуновением. Из сжатого кулака Фина сквозь пальцы выдавилась черная земля, смоченная пролитыми ведьмой слезами.

И кровь.

— Кровь храброго сердца, верней не бывает, — Айона взяла свой ритуальный нож и рассекла Бойлу ладонь, — я с кровью своею соединяю.

И, резанув по своей руке, плотно прижала ее к его ладони.

— Жизнь и свет — ярче нет! — провозгласила она и наклонила ладонь над чашей, сливая в нее перемешавшуюся кровь.

Коннор взял за руку Миру, поцеловал ее в ладошку.

— Из сердца, вернее которого нет. — Он рассек руку ей, потом себе. — Смешайся с моей, вырвем с корнем вред. Жизнь и свет — ярче нет!

Брэнна повернулась к Фину и хотела было взять его за руку, но тот не дал, а вместо этого спустил рубашку с одного плеча.

— Возьми из его клейма.

Она покачала головой, и тогда он схватил ее руку, сжимавшую нож.

— Из клейма!

— Как скажешь.

Брэнна провела лезвием по пентаграмме — его родовому проклятию.

— Кровь из клейма я смешаю с моею, черную с белой — и стану сильнее. Из черного знака я крови возьму, смешаю с своею и в чашу волью. И белое с черным сольется в одно и силы нам даст побороть это зло. — Когда она наложила свою порезанную руку на его плечо, плоть к плоти, кровь к крови, пламя свечей взметнулось вверх и воздух задрожал.

— Черное с белым — вот наш ответ, жизнь и свет — ярче нет!

Кровь тонкой струйкой сбежала с ее руки в чашу. Зелье закипело, запузырилось, задымилось.

— Именем Сорки, всех, кто был до нас, всех, кто будет после. Силы мы объединяем, чтоб на смертный бой пойти. На свет злодея вызываем: ты из тени выходи!

Она кинула проволочную фигурку в чашу, где та вспыхнула оранжевым, золотым, красным пламенем, сопровождаемым страшным, как ураган, гулом, в котором слышались зовущие издалека тысячи голосов.

А потом все стихло. Наступила звенящая тишина.

Брэнна заглянула в чашу и выдохнула.

— Получилось. Вот теперь все правильно. Теперь ему придет конец.

— Убрать огонь? — спросила Айона.

— Пускай еще часок покипит, а потом убавим жар — и пусть томится до утра, набирает силу. И когда придет Сауин, мы его этим зельем прикончим.

— Значит, на данный момент закончили? — поинтересовалась Мира.

— Закончили. И мне хочется проветрить голову и выпить доброго вина.

— Тогда мы сейчас вернемся. Мне надо только… — Она уже тянула Коннора к выходу. — Мне надо с Коннором переброситься.

— Что такое? — забеспокоился тот, когда она крепко схватила его за руку и потащила из мастерской, через кухню, в глубину дома. — Ты расстроилась? Я знаю, ритуал вышел напряженный, но…

— Да. Да. Напряженный, — повторяла Мира нараспев, увлекая его в гостиную и дальше, вверх по лестнице.

— Это из-за крови, да? Я знаю, это больно, но честное слово, иначе бы ничего не вышло.

— Нет. Да. Господи. И то, и это, и все вместе! — Задыхаясь, она втолкнула Коннора в его собственную спальню и захлопнула дверь.

Потом приникла к нему поцелуем с таким жаром, что, казалось, их губы сейчас сплавятся.

— Ух! — только и сумел выдохнуть Коннор, наконец догадываясь, в чем дело, а Мира уже стягивала с него свитер и отбрасывала подальше в сторону.

— Дай… Дай мне! — Она сдернула с него рубаху и впилась зубами в его голое плечо. — Дай же мне!

Он бы предпочел сбавить темп — хоть немного, — но Мира уже расстегивала ему ремень, а что в таком случае остается делать мужчине?

Коннор начал стягивать свитер с нее — раздевать женщину было одним из его любимых удовольствий, — но запутался в ее суетливых руках. Решил было разорвать этот свитер к чертовой матери, потом…

— Да ну к черту!

В следующий миг Мира уже была без одежды, и Коннор тоже.