Родовое влечение

– Есть хорошая новость. Антология закончена!

Мэдди поежилась. Она покрылась мурашками, как ощипанная курица. Для сентября было на удивление холодно.

– Я собираюсь уйти от нее, как только договорюсь с новой няней.

Жесткая джинсовая куртка царапала кожу. Лето прошло. Рядом с ними с визгом затормозил грузовичок. «Не полагайтесь на авось, – насмехался стилизованный презерватив со стенки кузова, – действуйте наверняка».

– Ты бы видела ее огромную задницу! Теперь мне понятно, почему иностранную прислугу называют au pairs[60] – она действительно состоит из двух одинаковых частей.

По тротуару катились воздушные шарики, оставшиеся после вчерашнего митинга шахтеров. Мэдди они напоминали груди, из которых сцедили молоко.

Больница не нуждалась в вывеске. Опознавательным знаком для нее служили кучковавшиеся у входа противники абортов, возбужденные, закутанные в платки. На фасаде белой краской из баллончика было выведено слово «геноцид». Один из членов этого отряда защиты воли Господа на земле навел на них видеокамеру.

– Гм, может, я подожду в машине? Кажется, это заведение неприступно. – Он ободряюще похлопал Мэдди по спине, как будто она шла на собеседование по работе. – Удачи, – прошептал он и нырнул в переулок.

Мэдди пришлось в одиночку продираться через лес шестов с забрызганными ненастоящей кровью плакатами, на которых было написано: «Убийцы», «Пусть у каждого будет день рождения – скажите абортам «Нет!», «Вступайте в отряды противников абортов». Мэдди знала, что представляют собой эти противники абортов. Они утверждают, что жизнь священна, и одновременно отчаянно борются за возобновление смертной казни. Какая-то женщина брызнула на нее святой водой. Другая сунула ей в руку бумажку с молитвой за невинного младенца. Мужчина со значком «Прекратить бойню» сунул ей под нос забальзамированный эмбрион. Мэдди порадовалась тому, что идет на аборт. Чертовски приятно сделать назло этим ублюдкам.

Душная приемная была выдержана в бежевой гамме, как зал заседаний. Элементы дешевой обстановки плохо сочетались друг с другом. Одинокая лампочка без абажура освещала сидевших на стульях женщин желтым, как моча, светом. Женщины с блестевшими глазами и застывшими улыбками были напряжены. Стараясь не встречаться взглядами, они, как и Мэдди, листали старые журналы, из которых самое интересное уже давно было выдрано. Читая по диагонали статью о племени охотников за скальпами из Папуа-Новой Гвинеи, Мэдди подумала, что это о ней. «Я делаю аборт». Это точно о ней.

Сотрудница отдела социальных проблем – из тех, кто всегда действует из лучших побуждений, склонен к вегетарианству и трезво смотрит на жизнь, – доброжелательно спросила:

– Имя?

«Мадонна, Мелоди, Моника… Нет, слишком вычурно».

Джиллиан права. Ты никогда не сможешь перевоспитать Алекса. Обновленный Человек – это миф. Реальность же такова, что участь отца нелегка.

«Джейн, Дженни, Кайли… Нет, слишком примитивно».

Не говоря уже о боли, эпидуральной анестезии, швах. Осмотр через шесть недель после родов, или, как сказали бы ее друзья, консультация на тему «Смогу ли я снова заниматься сексом». Появившееся из твоего чрева существо, покрытое слизью. Как в голливудских блокбастерах, напичканных спецэффектами.

«Мармадьюк, Максимилиан, Орландо… Нет, опять вычурно».

Еще есть «детская отметина» – неисчезающее влажное пятно блевотины на плече.

Оно у всех мам, которых она видела в супермаркете.

«Джек, Джозеф, Питер, Пол… Нет, опять примитивно».

Лондонский туман ничто по сравнению с туманом в голове. Новоиспеченные мамаши, кажется, постоянно убирают еду в посудомоечную машину и сыпят стиральный порошок в холодильник, ежедневно оставляют ключи в машине и забывают закончить предложение.

«Бри, Блю, Двизил, Уинсон, Хиро, Геркулес, Фодо – это список имен, которыми ребенка точно не назовешь». Есть еще туземные имена, но все они переводятся как «отдых у источника». Хотя это не имеет особого значения. В Англии все обязательно получают прозвища. «Пышка», «Желток», «Сю-сю».

Мэдди с облегчением осознала, что глупо рожать ребенка ради того, чтобы сохранить отношения. Один только выбор имени может послужить основанием для разрыва.

– Мэдлин Вулф, – наконец ответила она.

Сотрудница похлопала ее по руке.

– Дорогая, вы хорошо все обдумали? Ваше решение не вызывает у вас душевного дискомфорта?

Мэдди отрицательно покачала головой.

На самом же деле она ничего не обдумывала. Она не размышляла над этим вопросом до тех пор, пока не забралась на гинекологическое кресло. Она лежала на кресле, одинокая, как кольцо, забытое в ванной. И с болью осознавала, что в ее чреве тикают часы. Бомба замедленного действия. Как такое незначительное событие, ну, вроде сорванного ногтя или ушибленного локтя, могло обрести материальное воплощение?