Родовые прозвания и титулы в России. Слияние иноземцев с русскими

По московским родословным книгам, выехавший в начале ХIII века в Новгород некто Михайло имел прозвание Прушанин или Прушанич, что, конечно, указывает на его происхождение из Пруссии или же из так называвшегося в то время в Великом Новгороде «прусского конца». Его единственные сын, внук и правнук означены в родословных без всякого прозвания, которое, по всей вероятности, оставалось то же самое, какое носил Михайло. Когда же у него оказалось двое, хотя и разноименных сыновей, то каждый из них получил особое прозвание: старший сын назывался Мороз, а младший — Туша. От Мороза уже в Москве пошли Морозовы, из которых один, по имени Борис, имел сына Василия, по прозвищу Тучко, а другого — по прозвищу Брюхо. Сыновья этих Морозовых стали писаться различно: одни Тучко-Морозовыми, а другие — Брюхо-Морозовыми. Но впоследствии Тучко-Морозовы откинули свое прежнее родовое прозвание и стали писаться только Тучковыми. Одновременно с этим и в потомстве Туши стали изменяться родовые прозвища. Одни из представителей этого потомства, оставив фамилию Морозовых, стали писаться по последующим прозваниям членов рода Морозовых: — Шестовыми, а другие Шестовыми-Русалкиными. Дальнейшие потомки упомянутого Мороза или удерживали одну только эту общую фамилию, или же по прозвищам ее членов принимали иные дополнительные прозвания, как, например, Салтык от Салтыковых, а затем в дальнейшем потомстве Салтыка-Морозова удержалось только одно новое родовое прозвание.

Древний боярский род Романовых также менял свои фамильные прозвания, и еще дед партиарха Филарета именовался Захарьиным-Юрьевым, по именам своего отца Юрия и своего деда Захария.

Кроме изменений родовых прозваний по отчествам или по личным прозваниям того или другого члена одного и того же рода, встречается еще и особый случай перемены такого прозвания. Так, фамилия одного литовца, участвовавшего в Куликовской битве, Нелидовского, обрусела в московской форме, обратившись в Нелидова, затем потомки этого Нелидова стали прозываться Фарисеевыми, а в следующих поколениях — Отрепьевыми. Когда же утвердилась молва, что нареченный царь Дмитрий Иванович — по своему полуимени Гришка — был из рода Отрепьевых, и когда его стали предавать в праздник православия анафеме, с упоминанием и его родового прозвания, то однофамильцам его царь Алексей Михайлович дозволил именоваться их старинною фамилиею — Нелидовыми.

Вообще же можно сказать, что фамильные прозвания даже в самых знаменитых московских боярских родах установились окончательно только во второй половине XV столетия, и тогда исчезли почти все двойные фамилии. Так, из внесенных в «Бархатную книгу» и существующих доныне дворянских родов — общим числом до семидесяти — двойные фамилии удержали только Бобрищевы-Пушкины, Вельяминовы-Зерновы, Воронцовы-Вельяминовы, Голенищевы-Кутузовы, Квашнины-Самарины, Мусины-Пушкины и Сухово-Кобылины. Двойных древних, хотя и не внесенных в «Бархатную книгу», фамилий тоже очень немного. Вот их очень недлинный перечень: Долгово-Сабуровы, Иванчины-Писаревы, Кузьмины-Короваевы, Петрово-Соловово, Римские-Корсаковы и Скорняково-Писаревы. Представителям двух других, тоже древних дворянских родов, — Неледенских и Бестужевых дозволено было прибавить: первым, в 1699 году, фамилию Мелецкий, которую предки их носили некогда в Польше, а вторым, в 1701 году, по прозвищу одного из их предков Рюма, — Рюмиными, в отличие, от прочих их единородцев.

Двойные фамильные прозвания в старинной Руси не составлялись в особенности потому, что у нас не было заведено передачи их по женскому колену. Этим объясняется бесследное исчезновение многих знаменитых родов, как, например, рода князей Пожарских, хотя потомство их при существующем ныне у нас способе передачи угасших в мужском колене фамилий могло бы продолжаться в роде князей Черкасских.

В этом случае видна большая разница во взгляде на высшее сословие, установившемся, с одной стороны, на феодальном Западе, а с другой — у нас, в служилой России.

В самом исходе XVII века в Москве стали появляться челобитные о присвоении дополнительных родовых прозвищей.

В 1697 году было подано царям и великим князья Ивану и Петру Алексеевичам и великой княжне, благоверной царевне Софии Алексеевне, самодержцам, следующее прошение:

«Бьют челом холопи ваши: Васька, Ильюшка и Афонька Дмитриевы. Прозвищем нашим, холопей ваших, Дмитреевых, пишутся многие разных чинов малородные, а по вашей государской милости сродника нашего в родословной книге написан род Григория Андреевича Мамонова и Данилы Иванова Дмитреева».

Ввиду этого челобитчики, взывая к милосердию царей и царевны, пишут: «пожалуйте нас, холопей своих, для отличим от иных прозванием Дмитреевых, велите, Государи, к прощанию наших Дмитреевых прибавить старое наше прозвание по родословцу Мамоновых, чтоб нам, холопем вашим, от других Дмитреев бесчестными не быть». По этой просьбе сентября 21 дня 1697 года сделана дьяком пометка: «Государи пожаловали, велели их написать в разряд и им самим во всяких письмах писаться Мамоновыми-Дмитреевыми».