Родственные души

— Горечь Джерики росла все больше и больше от осознания того, что все ее мастерство, все ее таланты ничего не дадут ей. Она мечтала отправиться на битву и принести славу своему дому. Вскоре Драконья Война дала ей эту возможность. Эта война втянула и ее отца, и тот, несмотря на горячие протесты своего сына, отправил Пантелла присоединиться к другим эльфийским солдатам. Джерика тем не менее осталась дома, практикуясь в мастерстве владения мечом и тренируясь с луком, пока не стала уверена, что с честью сможет постоять за себя. Однако шли долгие месяцы, а от Пантелла не было ни весточки с тех пор, как он ушел со своим полком.

— Он был убит? — спросил Танис.

— Отец Джерики боялся этого. Он опасался, что его сын и наследник был захвачен в плен. Джерика пришла к своему отцу и поклялась найти своего брата — клятвой, которую никто из домашних не воспринимал всерьез, потому что, в конце концов, она была девушкой, и ей было только двадцать пять или около того, меньше, чем тебе сейчас. Под покровом ночи она покинула замок и направилась сквозь леса Сильванести в поисках полка ее брата.

— Она нашла его? — с полным ртом квит-па спросил Танис. Он смахнул крошки со своих бриджей песочного цвета.

Мирал кивнул.

— Нашла, но не там, где ожидала. Она встретила Пантелла, когда полк эльфов вступил в бой с отрядом людей. Она пробилась к нему, где к своему ужасу обнаружила… — голос мага замер. Как думаешь, Танис, что она узнала? — спросил Мирал.

Танис поднял взгляд и сглотнул.

— Что? — повторил он.

Мирал продолжил.

— Пантелл сражался на стороне людей.

Полуэльф почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он так резко вскочил, что комната у него перед глазами из серой превратилась в черную. Он потряс головой, чтобы прояснить ее. Что Мирал пытался сказать ему?

Маг безжалостно продолжил, больше не глядя в глаза Полуэльфа.

— Джерика была в такой ярости, что, не раздумывая, выкрикнула имя своего брата и, когда он повернулся к ней, пронзила его насквозь своим мечом. Оказалось, что эти эльфы искали отряд людей, который собрал и возглавил Пантелл. Эльфы истребили людей, и Джерика вернулась домой как герой.

— Герой? За убийство своего брата? — Танис сглотнул. Он слышал, что эльфы Сильванести были хладнокровнее и более расчетливо рациональны, чем Квалинести, но…

— За убийство предателя, — поправил Мирал. — Она унаследовала имущество своего отца и достигла огромных успехов как генерал эльфов.

Он остановился и бросил взгляд на своего ученика.

Танис был шокирован.

— Это так? — спросил он, невольно повысив голос. — Она убила своего брата и за это была награждена?

— До конца жизни ее одолевала печаль, — признал Мирал. — Годы спустя ее стали преследовать сны о брате, кошмары, в которых она снова, снова и снова протыкала его, пока с криком не просыпалась.

Танис задумался, глядя на затененную комнату, но видя вместо нее закованную в броню эльфийскую женщину, пронзающую в бою своего собственного брата.

— Плохие сны — малая цена за убийство другого эльфа, — наконец сказал он.

— Это зависит от снов, — ответил маг.

Некоторое время они вдвоем сидели в тишине, пока Мирал не наклонился вперед.

— Ты понял мораль того, что я только что рассказал тебе?

Полуэльф взял последний кусок квит-па и еще поразмыслил.

— Что одна личность может изменить ход истории? — предположил он.

Лицо мага выражало одобрение.

— Хорошо. Что еще?

Танис задумался, но больше никакая разумная альтернатива не пришла ему в голову. Маг наклонился ближе, его глаза внезапно превратились в кусочки кристалла.

— Реши, на чьей ты стороне, Танис.

Вздрогнув, Полуэльф почувствовал, как его лицо побелело.

— Что вы сказали? — слабо спросил он.

— Реши, на чьей ты стороне. — Затем маг отвернулся.

* * *

В этот момент утреннего урока пришла Лорана, и Мирал объявил перерыв, подсказанный также, несомненно, потрясением, которое все еще выражало лицо его молодого ученика. Рано или поздно парню придется узнать суровую правду, подумал маг; Танис не сможет существовать Полуэльфом и получеловеком, не выбрав, к какой расе присоединиться. А пока Мирал был огорчен, что заставил страдать своего молодого ученика, и хотел бы найти более мягкий способ сказать то же самое. Если Танис не построит панцирь между собой и придворными, то пойдет по жизни помятым и побитым.

Тем не менее, подумал маг, было стыдно.

* * *

Танис вернулся через несколько минут, успешно отразив попытки своей молодой кузины соблазнить его хорошей погодой для каких-нибудь детских забав.

— Может, до зимы осталось всего лишь несколько дней, подобных этому, — убеждала дочь Беседующего. — Танис, глазом не успеешь моргнуть, как зима будет здесь.