Родственные души

— Один Реоркс ведает, — ответил Флинт, усаживаясь за стол и снова беря уголек. — Просто так говорила моя мама.

— А-а.

Флинт перевернул рисунки, чтобы Танис мог их увидеть.

— Какой тебе больше нравится?

Танис указал на переплетенные листья.

— Вот этот, но он слишком незамысловат.

Гном задумался над наброском.

— И я так считаю. Проблема в том, я не могу понять, из металла или из дерева делать медальон.

Танис вопросительно посмотрел на гнома.

— Кажется, — пояснил Флинт, — что дерево будет хорошим носителем — показывающим связь эльфов с природой. Но резной деревянный медальон будет похож на те березовые диски, что дети используют во время игры вместо монет. — Флинт развернул эскизы обратно к себе. — Не подобающее сходство, чтобы отпраздновать совершеннолетие наследника Беседующего.

— А как насчет стали? — спросил Танис.

Флинт, задумавшись, отрешенно пробормотал:

— Так-то оно так. Это драгоценный металл, но сталь производит впечатление холодности и бессердечности. Возьмем кулон твоей матери. — Танис коснулся эфеса меча, который он по-прежнему упрямо таскал повсюду с собой. — Он прекрасен, но… какой-то отстраненный. Красивый — и для тебя, ее сына, полон значения — но не теплый.

Полуэльф смотрел, как гном опустил лоб на руки.

— У меня осталось не так много времени, — пожаловался он. — Кентоммен наступит через две недели, а мне еще нужно отнести Беседующему эскизы на утверждение.

Когда Танис ничего не сказал, гном в последний раз потер глаза, встал и пересек жилище, подойдя к дубовому буфету, в котором стоял огромный поднос с малиной. Он воспользовался деревянным совком, чтобы наполнить ягодами две керамические чашки.

— Еще один подарок от Эльд Айлии? — простодушно спросил Танис. — Как та рубашка, в которую ты сегодня вырядился?

Флинт с подозрением уставился на Таниса.

— И что это должно означать?

— О, ничего. — Танис поднял руки, как бы сдаваясь.

Гном указал совком на Полуэльфа.

— Айлия стала хорошим другом. И, парень, должен добавить, что ты и сам провел изрядно времени с ней за последние две недели.

Танис зачерпнул ягоды из одной чашки и съел их.

— Не желаешь, чтобы я полил их сливками? — Флинт охлаждал продукты, включая молоко и сливки, запечатывая их в керамические кувшины и опуская те в родник на заднем дворе.

Гном отправил ложкой в рот изрядную порцию малины, закрыл глаза и медленно принялся жевать, бормоча:

— Прекрасно, даже сами по себе. — Затем его серо-стальные глаза распахнулись, и он сердито посмотрел на Полуэльфа. — И, в любом случае, я заплатил Айлии игрушками. Это не подарки. — Он поднял чашку и вернул на стол, чтобы рассмотреть свои рисунки.

Танис решил, что пришло время сменить тему.

— Если ты не можешь выбрать между деревом и сталью, почему бы не совместить их? — Из-за ягод его голос прозвучал невнятно.

Флинт кивнул, не особо обратив внимание. Затем он обернулся к Танису.

— Что ты сказал? — спросил он.

— Почему бы не совместить…

Но Флинт уже вытянул другой лист пергамента и неистово принялся черкать. Он бормотал себе под нос, но Танис не мог разобрать слов. Полуэльф вздохнул. Оно и к лучшему; в такую отупляющую дневную жару Танис в любом случае уже был готов вздремнуть. Пять минут спустя, Полуэльф свернулся на койке Флинта и сонно засопел.

Гном продолжал работать.

* * *

Уже вечерело, когда Флинт, наконец, оторвал голову от листа.

— Парень, взгляни на это. Мне нужно твое мнение. — Он оглянулся на Таниса, но Полуэльф едва пошевелился. — Ладно! — Флинт еще раз взглянул на свое творение, затем скатал один лист в цилиндр, оставив другие на столе, и отбыл, тихо закрыв дверь.

Тридцать минут спустя Флинт разворачивал бумагу на мраморном столе Беседующего в Башне. Солостаран склонился над ней, чтобы изучить предложение гнома.

— Я решил смешать золото, серебро, сталь, олений рог, красный коралл и малахит, — оживленно произнес гном. — И древесину осины.

На эскизе был изображен медальон размером с детский кулачок. На нем был изображен лесной пейзаж, с осиной на переднем плане и тропинкой, ведущей между елями к холму. Над холмом располагались две луны.

— Я изготовлю медальон в виде сэндвича из стальной подложки и золотой лицевой части. На золотой я вырежу рисунок — деревья, луны, дорожку.

Солостаран кивнул. Это было понятно.

— А как насчет коралла и малахита? — спросил он. — Куда они встанут?

— Я инкрустирую вставку, — пояснил Флинт. — Когда я соединю вместе две пластины, я заполню контуры деревьев — зеленым малахитом листья и ветки, а коричневым рогом оленя — ствол. Дорожка будет из рога и стали. Одна луна, Лунитари, будет из красного коралла. Другая, Солинари, из серебра.

Но Беседующий выглядел колеблющимся.

— Это красиво, но также и замысловато. Ты уверен, что сможешь сделать его за две недели?

Флинт подмигнул и зачерпнул полную горсть сушеного инжира и глазированного миндаля из серебряной чашки на столе. Когда бы гном ни приходил, чашка всегда оказывалась полной, но Флинт никогда не делал паузы, чтобы оценить значимость этого; он только поздравил себя с большой удачей, что у него есть друг, чьи вкусы на снеки совпадают с его собственными.