Родственные души

Я закрыла глаза, прислушалась к шуму города и начала выполнять дыхательные упражнения. Мне предстояла еще одна непомерно дорогая встреча с доктором Эшли, и хотелось произвести на него лучшее, чем обычно, впечатление.

Я сосредоточилась на дыхании, своей грудной клетке и теле, и мир подернулся дымкой. Вдруг я почувствовала присутствие Ноя и открыла глаза. Он с любопытством смотрел на меня:

– Можно узнать, что ты делаешь?

– Упражнения, – с невинным видом ответила я.

– Вижу. И что это за упражнения?

– Что-то вроде медитации. Я должна выполнять их каждое утро.

– Вопрос снят. – Ной выглянул на улицу. – Снег закончился.

– Ага.

– Жаль. Было бы романтично остаться здесь еще на денек.

Я откинула голову назад, и он взъерошил мне волосы.

– Не издевайся надо мной. Во сколько мы должны выехать?

– В одиннадцать.

– А сейчас сколько?

– Половина девятого.

– Значит, у нас есть время заказать обслуживание в номер?

Ной улыбнулся:

– И это, Поппи, еще одна причина, почему я люблю тебя.

Через двадцать минут наш номер напоминал какой-то грандиозный пикник плюшевых медведей[26] – без плюшевых медведей, конечно. Сказать, что меня взволновала мысль об обслуживании номеров, будет явным преуменьшением. Когда Ной сказал, что все расходы запишут на счет компании, а значит, я могла заказывать все что угодно, меня, возможно, чуточку занесло.

– Ты обязательно должен попробовать яйца бенедиктин[27], – сказала я, лежа на ковре на животе и при этом набивая рот. – На вкус они как мир во всем мире. Только из яиц.

Ной приподнял бровь, сидя по другую сторону стола. Стопка блинов перед ним была такой высокой, что почти загораживала его лицо.

– Примирительные яйца? Такое возможно?

– Если бы все на завтрак ели эти яйца, то войн больше бы не было. Пожалуй, съем еще порцию. Раньше я никогда не пробовала это блюдо, но оно определенно мне нравится.

Ной засмеялся и налил себе свежевыжатого апельсинового сока.

– Если ты считаешь, что эти яйца вкусные, то просто еще не пробовала блины.

– Черничные?

– Ага.

– Берегись, я сейчас приду.

Я побежала к Ною. Он проткнул блин вилкой и поднял. Я закрыла глаза и позволила ему положить блин в мой рот. А затем застонала:

– О господи! Примирительные блинчики! Они такие вкусные! Ной, здешние шеф-повара случайно не готовят для ООН?

Он снова засмеялся.

Я выхватила у Ноя вилку и погрузила ее во фруктовый салат, с жадностью пронзая сочные кусочки спелой дыни.

– Ну надо же, мне никогда не нравилась дыня! – сказала я, засовывая в рот кусок за куском.

Ной же просто наблюдал за мной с его особенной легкой улыбкой, которой он одаривал меня, когда я забавляла его.

– Никогда прежде не видел, чтобы кто-то так восхищался завтраком.

– Ты серьезно? Это самый важный прием пищи. Иногда вечером, лежа в кровати, я обдумываю, что приготовлю себе на завтрак. И могу так раздразнить себя, что потом долго пытаюсь уснуть.

– Это совершенно нормально.

– Мне плевать, даже если это абсолютно ненормально.

Как только мы (и под этим я подразумеваю себя) объелись, мы выселились из отеля и сели на поезд в Мидлтаун, возвращаясь в реальность. Не успела я и глазом моргнуть, как Ной уже подводил меня к двери дома. По сравнению с подтаявшими улицами столицы в Мидлтауне до сих пор было много снега.

– Еще раз спасибо за потрясающий вечер, – сказала я, поцеловав его в висок. – Думаю, я никогда его не забуду.

– Я тоже великолепно провел время. – Ной переплел свои пальцы с моими, а потом наклонился для короткого поцелуя в губы – на случай, если мама выглянет в окно.

Я задрожала. Ной скорчил гримасу:

– Боюсь, у меня плохие новости.

– Что такое?

– Не волнуйся слишком сильно. Просто думаю, следующую пару недель мы не сможем видеться так часто, как мне бы хотелось.

Мое настроение тотчас испортилось. Я покачала головой и сказала про себя: «Сильная. Независимая. Женщина».

– А что случилось?

– Репетиции. Надо так много всего успеть до этого выступления. Поверить не могу, что оно всего через две недели. А у нас до сих пор полный раздрай.

– У вас не раздрай. Вы гениальные.

– Спасибо, но нам предстоит множество репетиций, если мы не хотим выглядеть дилетантами на фоне Ponyboys.

Я разочарованно опустила глаза на покрытую снегом дорожку. Ной погладил мое лицо:

– Ты же понимаешь, что мне будет плохо из-за этого. Не знаю, как я справлюсь. Я говорю как сентиментальный идиот? Готов поспорить, ты уже с нетерпением ждешь небольшой передышки от меня…

Я улыбнулась, чтобы приободрить его:

– Да, на самом деле небольшая передышка не помешает.

– Эй!

Я засмеялась и поцеловала его в губы.

– Конечно, я буду скучать по тебе, дурачина, – сказала я, обхватив его руками. – Сильно-сильно!

Ной обнял меня в ответ:

– Хорошо.

А потом мы еще раз поцеловались, не беспокоясь о том, что мама могла затаиться за занавесками.

Родители встретили меня в коридоре.

– Ты вернулась. Великолепно, – сказала мама, в одной руке держа тарелку, а в другой – кухонное полотенце.

Уверена, из-за снега она потратила свой выходной на домашние дела.

– Как там снег в Лондоне?

Я быстро поцеловала их с папой.

– Весь растаял, зато здесь – как в Нарнии. А я одета не по погоде.