Родственные души

– Я старался и, судя по всему зря. Моему внуку Юре не помешало бы отведать немного ремня. Возможно, тогда он не стал таким отморозком.

– Так что насчёт мороженого? – интуитивно Артём понял, что тему внука лучше не затрагивать.

– Ах, да так вот о чём я хотел рассказать, – как будто только что вспомнил Иван Фёдорович, когда они с Артёмом сидели в уютной кофейне. Поднесенная ко рту ложечка с мороженым замерла, а мужчина словно погрузился в те самые дни своей юной жизни. – Если в довоенные года мы жили неплохо, то после 45-го, когда отец вернулся…

– А когда ты родился?

– В январе 1931-го. До войны мать работала дояркой, а отец искал подработку, кем придётся, как сейчас модно и престижно говорить – фрилансером. Когда началась война, мне было 10 лет. В первые годы немцев в нашем глухом селе не было ни одного, зато, как только началось ихнее отступление тогда-то и прятались все в глухомани. А мать моя их принимала, чтобы передавать сведение о количестве врагов и имеющемся у них оружии.

– Так она героиня.

– Нет. Если бы это был написанный роман или снятый фильм талантливым человеком, но в реальной жизни всё в точности да наоборот. Для всех она стала той, которая якшалась с неприятелями. На работу её никуда не брали. В итоге она спилась и умерла от цирроза печени. Обязанность содержать семью легла на меня и старшего братика.

– Жесть ты начал работать в 10 лет?! Но как? Ты же был еще ребенком.

– Или работать, или умирать – других альтернатив тогда у меня не было.

– И что же ты делал?

– Всякое: весной и летом копал, полол, поливал; осенью и зимой убирал листву, расчищал снег. Ну и так по мелочам: работал курьером, пас коров или овец.

– Жесть!!!

– Почему? Это как раз не жесть как ты выражаешься. Истинной жестью являлся тот факт, что все рыдали от счастья, когда их близкие вернулись с войны живыми и невредимыми или отчасти невредимыми, а я – от горя. Постой, – Иван Фёдорович жестом просил Артёма не перебивать, – я знаю, что ты хочешь возразить, но я тогда ненавидел отца, и это было на подсознательном подростковом уровне. Только по прошествии многих прожитых лет наступило осознание, и принятие всего, что происходило между мной и отцом. С нами не происходит ничего, что не должно было случиться. Представь на минутку что мы с тобой кем-то выдуманные персонажи. Если бы я не прошел мимо тебя, то, что стало с тобой?

– Хотел бы я взглянуть в глаза тому, кто нам с тобой придумал такую жизнь! Зато, таким как твой отец вечно во всём везёт!

У Артёма от всего услышанного ком стоял в горле. Он не мог понять, как можно обходиться с собственным ребенком. Его глаза блестели от непролитых слёз, но как такое возможно ведь он же не человек, а призрак. Парень не хотел, расплакавшись демонстрировать свою слабость даже перед Иваном Федоровичем, с которым они успели немного сблизиться. Артём обвёл взглядом кафешку, где зависал с дружками, уткнувшись в смартофны, не замечая ничего вокруг. Как он мог не обращать внимания на окружающую его обстановку: аккуратные столики, чистые скатерти, мягкие удобные сидения, подвесной потолок из ткани, оригинально оформленные шторы. Даже многолюдность и бегающие туда-сюда официанты для Артёма стали открытием. На одиноко сидящего мужчину, который возможно разговаривал сам с собой, никто не обращал внимания. Ведь Артёма никто не мог увидеть. Вдруг тот человек болтает с кем-то по мобильному телефону, воткнув наушники. А тут как раз разыгрывался настоящий спектакль. Среди посетителей выделялись мама с маленькой девочкой, дочка, тыча пальчиками переключаясь с одного товара на другой по витрине, требовательным командирским голоском отдавала маме приказы: «Купи!»

– Хочу чипсов! – стукнув кулачком, теряя терпения из-за маминого упрямства, крикнула в очередной раз девочка на вид примерно 12-13 лет.

– Тебе нельзя! – то бледнея, то краснея, мама старалась оставаться непреклонной.

Топнула ножкой девочка: – Ты жадина!

– Разве можно так на маму? – кто-то попытался встать на защиту горе родительницы.

Девочка осадила ту даму: – А разве можно встревать в чужой разговор?

Женщина попыталась нанести ответный удар: – Воспитанные девочки так себя не ведут!

Как ни в чем не бывало, словно беседуя с равной себе, парировала девочка: – А воспитанные тётеньки не лезут не в своё дело!

Теряя терпение, женщина с раскрасневшимся лицом сорвалась на визг: – Ремня бы тебе всыпать!

Мама девочки решила вмешаться: – Простите, но это мой ребёнок и позвольте мне решать…

– Видно как Вы решаете! – перебив, не унималась разбушевавшаяся женщина из толпы.

– Ладно, пойдём, – схватив и потащив упирающуюся девочку за ручку, – потом купим.

– Ма-а-а-ма-а-а! – девочка применила тяжелую артиллерию – слёзы, – ну, хоть шоколадку какую-нибудь купи! Пожалуйста! Ку-пи-и-и!!!

– Зайдём в другой магазин и купим! – для любой матери видеть слёзки своего ребеночка, словно нож в сердце. Как после такого можно устоять?

– Ну что за дети пошли и слова им не скажи! – от матери с дочкой и след простыл, а та женщина всё никак не могла успокоиться.

Иван Фёдорович тем временем успел доесть своё мороженое.