Родственные души. Сборник рассказов современных писателей

Просто до коровы в этот миг дошло, что её, наверное, сейчас будут живьём есть или ещё что ужасное случится. Чего там коровам в кошмарных снах снится? Она завопила, начала дёргаться, одновременно пытаясь вырвать ногу из верёвочной петли, а голову – оторвать от привязи.

Когда полтонны живого веса в испуге стремятся вырваться на волю – это страшно. Я немедленно выпорхнула из-под коровы, вроде с ведром, а может, и нет, тоже не помню. Следом за мной разлетелись в разные стороны дети. Муж держался до конца, упорно мотаясь на верёвке вслед за дёргающейся ногой.

Ветхий хлев ходил ходуном, стены и пол шатались и тряслись, как при землетрясении. Коррида закончилась полной победой коровы, – она осталась в хлеву не доенной, а мы, трясясь, как в лихорадке, молча сидели за столом на кухне, с тоской глядя друг на друга.

На следующее утро я чувствовала себя приговорённой к смертной казни. Я понимала, что мне некуда деться. Проклятую скотину нельзя оставлять не доенной, а детей надо кормить. Но я не могла себя заставить отправиться на эшафот. Ноги не шли.

Муж толкал меня в спину до самого хлева. В дверях я остановилась, посмотрела на корову. Она обратила на меня тоскливый мутный взор, и я всё поняла. Я не буду её доить! Не буду! И не стала. Расстроенные дети бессмысленно бродили по дому, муж пытался меня уговаривать.

К вечеру я вроде согласилась попробовать ещё раз. Ну, надо её доить, надо, куда денешься! И дети, ты подумай о детях! Но корова в тот день снова осталась с молоком. Она негромко мычала вечером, сокрушаясь о своей горькой доле. Муж укоризненно, а дети со страхом и сочувствием бросали на меня вопросительные взгляды и тяжело вздыхали.

На следующий день я обнаружила, что похудела с перепугу на три килограмма. То есть штаны стали настолько явственно болтаться вокруг талии, что я отправилась на весы. Да, три килограмма за два дня, полных страха, недоумения и искреннего раскаяния.

Корова ходила не доенной несколько дней. Вымя раздулось, и было видно, что каждый шаг достаётся ей с мучительным трудом. Мы страдали, нам было её жалко до слёз, но боялись мы её намного больше, чем жалели. Первым не выдержал муж. У него вообще отношения со всякой скотиной были намного душевнее, чем у меня.

Он бегал по народу, исступлённо консультируясь. Народ, потешаясь, тем не менее, советы давал. Какой-то идиот гордо рассказал, что однажды ему доводилось доить в своей жизни такую бешеную корову, ну ей-богу, одновременно четырьмя ногами лягалась. Иначе зачем ему требовалось привязывать свою корову (если та существовала не только в его воображении) за каждую ногу к четырём столбам, вкопанным в землю?

Но нам было не до критического восприятия действительности. Наша корова уже почти неделю мучилась, мы мучились не меньше, может быть, даже и больше, вроде у человека сознание лучше приспособлено к страданиям, чем у коров. Трудно судить, вопрос тёмный…

Муж припёр из леса пару столбов, вкопал рядом с домом, подвёл к ним корову, привязал её задние ноги, сел и выдоил несчастное животное. Сейчас я склонна думать, что столбы оказались совершенно лишними. Корова настолько измучилась, что ей было уже всё равно, кто её доит и каким способом, лишь бы подоил.

И вот ведро с молоком торжественно внесено в дом. Все прыгали и плясали от радости за себя, за корову, за благополучное разрешение тягостной ситуации. Корова быстро привыкла к мужу в качестве доярки, она его полюбила искренней любовью и тихонько мычала по вечерам, когда в своём хлеву слышала его шаги в скрипучих сенях.

Она прожила у нас два года. Потом, перед возвращением в город, её того… Да. Муж плакал, когда её пристрелили, утешаясь тем, что она даже не успела понять, что перешла в мир иной. Мясо мы продали, и нас потом попрекали, что оно оказалось жёстким, да что возьмёшь с двенадцатилетней трудяги?

Даже нам она успела родить двух телят, вскормила наших детей, которые два года хлебали молоко литрами, лопали творог, сметану, хлеб с маслом, сыр… Чёрт его знает, почему я вспомнила её именно сейчас? Я чувствую себя обязанной этой скотине и, если хотите, можете считать этот рассказ памятником нашей корове. Кроме меня больше некому увековечить её светлую память. Мне остаётся только надеяться, что все коровы попадают в рай.

Котик по кличке Котик

Элеонора Гранде

Обложку создал в Photoshop Александр Пронин

Говорят, что души животных сами ищут своих хозяев. Я не верила, пока со мной не произошла эта история. Люди, которым довелось услышать о событиях, называют их мистическими.

*

«Никогда! Никогда больше не заведу домашних животных», – твердила мысленно, осматривая новенькую квартиру. Семь лет ждала. Взяла ипотеку, но попала в долгострой. И вот, наконец-то, в руках звенят ключи, витает в комнатах запах свежей краски. Как же хорошо я помню этот момент и своё восторженное состояние. И также быстро всплывают в памяти беседы с младшим сыном, тогда ещё трёхлеткой:

– Мама, давай заведём питомца.