Роджер Федерер. Биография

Федерер не тот человек, который надевает маску и говорит то, что от него ожидают или хотят слышать, чтобы заработать себе плюсовые очки. Поэтому его чаще упрекают в холодности, чем, например, Рафаэля Надаля, который в каждом интервью кого-нибудь благодарит или посылает воздушные поцелуйчики стенографисткам, фиксирующим данные и факты из его выступления. При этом Федерер вовсе не сухарь. Например, празднуя в Австралии день рождения Тони Годсика, он вместе с Томми Хаасом и Григором Димитровым исполнил песню «Hard to Say I’m Sorry» в сопровождении автора Дэвида Фостера – тестя Томми Хааса. Спустя несколько месяцев тот же ансамбль «One-handed Backhand Boys» («Парни с одноруким бэкхендом») спел эту пока единственную в своем репертуаре песню в более профессиональной обработке, которая оказалась значительно лучше.

Некоторые иногда принимают эту спонтанность в высказываниях за самомнение, высокомерие и выпячивание своего «я», но Федерер не слишком огорчается по этому поводу. Для него главное, чтобы от его слов, произнесенных на публике, выигрывал теннис, и здесь он не настаивает на абсолютной бескомпромиссности.

Глава 35 Мона Лиза тенниса

Отношения с Миркой являются важным фактором в карьере Роджера Федерера. По воле судьбы спортивная биография тогда еще Мирославы Вавринец прервалась именно в тот момент, когда ему удался прорыв наверх. Вот почему ей уже никогда больше не пришлось переживать по поводу собственных тренировок, турниров и поездок, и она всецело посвятила свою жизнь Роджеру. Если бы не это обстоятельство, то и карьера Федерера, и их взаимоотношения, да и, возможно, вся жизнь сложились бы иначе – и вряд ли лучше.

Перерыв, начавшийся в апреле 2002 года и вызванный бесконечными травмами, связан с тяжелыми переживаниями Мирки. Она сидела дома, смотрела теннисные турниры по телевизору и страдала. Когда Роджер в 2003 году выиграл Уимблдон, а ее ногу все еще так и не вылечили, ее карьера сама собой подошла к концу и на этот раз уже безвозвратно. Она всецело отдалась своему другу и обнаружила в этом новый смысл жизни. Теперь она могла наверстать и даже превзойти свои несбывшиеся мечты в теннисе, правда, сидя не за рулем, а рядом, занимая пассажирское сиденье.

Роджер в это тяжелое время стал для нее настоящей опорой, рассказывала она в 2004 году в Уимблдоне, когда я брал у нее интервью для SonntagsZeitung. «Когда он побеждает, мне кажется, что и я побеждаю вместе с ним. Я полностью окунулась в его жизнь и поэтому знаю, что это такое. Он всем делится со мной и тем самым как бы возвращает меня в спорт. И я переживаю все значительно интенсивнее, чем в то время, когда играла сама, потому что он теперь номер один».

Мирка без возражений признала, что ее потребности отныне отошли на второй план. «Первым делом теннис, потом он сам, и только после этого где-то наступает моя очередь. Но я отношусь к этому с пониманием, – рассказывала она. – Ведь речь сейчас не обо мне, а о нем. Он – первая ракетка мира. Такое бывает раз в жизни. А мое время еще придет. После тенниса. Так мы с ним договорились».

Она была не просто подругой или украшением. У нее вскоре появились важные функции. В качестве личного секретаря она теперь заботилась о расписании его встреч, контактах с журналистами, о поездках и бронировании отелей. Эта помощь была очень нужна Роджеру, потому что он как раз в это время заново формировал состав своих ближайших сотрудников. В конце июня 2003 года, то есть всего за несколько дней до первой победы на Уимблдоне, он расторг договор с американским агентством IMG. «Для этого было сразу несколько причин. Есть вещи, о которых я не имею права рассказывать, – объяснял он. – Было много такого, что меня не устраивало».

Отныне Федерер намеревался работать только с людьми, которым доверял на сто процентов. К ним наряду с Миркой и Пьером Паганини относились и его родители. Они стали ядром его новой структуры, которую можно назвать «семейным менеджментом». Была основана компания Hippo GmbH со штаб-квартирой в Боттмингене. Название ассоциировалось с Южной Африкой и ее гиппопотамами. «Мы с женой часто видели этих животных во время отпуска в Южной Африке и полюбили их», – рассказывал впоследствии Роберт Федерер. Проработав 33 года в фирме Ciba, Линетт осенью 2003 года окончательно уволилась и впредь работала только на сына.