Рог Роланда и меч Гильома

Семь долгих лет провоевал державный Карл в далекой Испании. Смело бились его дружины. Чудеса храбрости выказывали его могучие рыцари. Не раз на горах и в долинах раздавался знаменитый боевой клич французов:

— Монжуа! Монжуа!..

Развевалось Карлово знамя, приводя в трепет неверных. Потому что под этим знаменем сражался сам непобедимый король, сжимавший в руках свой всесильный меч Жуайёз. Потому что под этим знаменем воевали двенадцать пэров — самые знаменитые королевские рыцари. Потому что под этим знаменем шли в сражение могучий Роланд, и доблестный Оливье, и бесстрашный Эмери Нарбоннский.

Весь нагорный край завоевал Карл — до самого моря. Не было такой твердыни, не было такого замка или города, которых не взял бы он силой своего оружия. Повержены в прах крепости, разрушены башни и стены. И только Сарагосу не сдали мавры Карлу Великому. Правил ею в то время царь Марсилий, который поклонялся своим языческим богам, за что и был осужден на верную погибель христианским воинством.

Однажды в знойный полдень отправился Марсилий Сарагосский в плодовый сад. Прилег на мраморное ложе под сенью тенистых крон и призвал на совет своих герцогов и графов.

— Воины мои, — сказал он маврам, — Карл Великий, правитель Франции, вступил в наш край и жестоко воюет нашу землю! Вот какое горе нас постигло. Грозит он нам разгромом, и нет у меня такого войска, что могло бы расстроить его рать. Мудрые вельможи! Подайте совет, как избежать смерти, как уйти от позора?

Молчат нехристи. И лишь один славный кастелян, защитник северного города Вальфонды, решился ответить своему повелителю.

Звали его Бланкандрен, он был доблестным бароном и мудрым советчиком.

— Оставьте пустые страхи! — сказал он Марсилию. — Долго уже воюет Карл на нашей земле, пора ему идти восвояси. Отправьте к гордому и кичливому Карлу послов. Поклянитесь ему в дружбе, пошлите ему в дар медведей, львов да собак, верблюдов и мулов, нагруженных арабским золотом. А главное — пошлите ему сотен десять соколов, которые благополучно перенесли линьку. Уж до чего охоч Карл, привыкший месяцами травить зверей вокруг своего Ахенского дворца, так это до линялых соколов! Пусть он расплатится со своими наемниками золотом. Пусть уведет он их из наших пределов. Обещайте ему, что по осени, в святой Михайлов день, вы сами явитесь к нему в Ахен с поклоном, примете христианскую веру и станете служить ему верой и правдой. Если захочет — пошлем ему знатных заложников. Не пожалеем своих детей — я первый готов отправить моего сына на смерть. Пусть лучше император срубит им головы, чем нам лишиться земли, крова, почета и власти и побираться с нищенской сумой!

— Хороший совет, — сказали язычники.

— Клянусь вам, — продолжал Бланкандрен, — клянусь своей бородой и правой рукой, что, получив такие подарки и заверения, снимут французы лагерь и вернутся в свою милую Францию. Возвратится Карл в столицу, отпразднует день святого Михаила, пройдет срок крещенья, но ни слова о нас не услышат спесивые франки. Ужасен Карл в своем гневе. Повелит он казнить заложников. Но лучше им лишиться головы, чем нам — своей родины.

— Пожалуй, так! — вскричали басурмане.

Тогда распустил Марсилий свой совет, призвал к себе десять самых хитрых и отчаянных мавров во главе с Бланкандреном и повелел им снаряжать посольство к Карлу:

— Франкский король осаждает сейчас Кордову. Отправляйтесь под стены крепости. Возьмите каждый в руки оливковую ветвь, которая всегда была символом мира и дружелюбия. Если вам удастся примирить меня с Карлом, я вознагражу вас землей, поместьями и всяким добром — кто сколько захочет взять.

— Мы заслужим эту честь, — ответили мавры.

— В добрый путь! — продолжал Марсилий. — Просите короля, чтобы он пощадил нас всех. Скажите ему, что и месяца не пройдет, как явлюсь я к нему в Ахен с тысячью моих лучших баронов, и все вместе примем мы христианскую веру. Уверьте великого Карла, что буду я его верным слугой, а коль нужны ему заложники — дадим, сколько попросит.

— Вот это добрый мир! — согласился коварный Бланкандрен.

А в стане Карла Великого праздновали победу над неприступной Кордовой. Одолел ее король, снес ее башни, разбил стены, оделил своих воинов богатой добычей. Ни одного язычника не осталось в разрушенном городе: кто не убит, тот окрещен.

Сидит Карл в плодовом саду. На седых волосах корона, белая борода ниспадает на грудь. Сидит величаво на золотом чеканном троне, под сосной, среди цветущего шиповника. Вокруг короля расположилась верная его свита: тут и Роланд, и Оливье, и Эмери Нарбоннский, и другие славные рыцари; кто стар — играет в шахматы, кто молод — развлекается потешным боем.

Издали виден король. Издали спешат к нему послы язычников. У каждого в руках оливковая ветвь, у каждого в мыслях страх и вероломство.

Как было положено, по чину и закону, поклонились басурмане. Первым вышел Бланкандрен и сказал со смирением: