Негромкий металлический скрежет – Ли подобрал что-то с пола. Волны тошноты накатывали все время, Иг уже мог дышать, хотя и крошечными глотками. Он подумал, что еще минута покоя, и он наберется сил, чтобы сесть, чтобы сделать последнюю попытку. А еще он думал, что за минуту получит в голову пять пуль тридцать восьмого калибра.
– У тебя, Игги, сплошные фокусы, – сказал Ли, возвращаясь назад. – Ну вот как это было пару минут назад? Когда ты кричал отсюда голосом Гленны. Какой-то частью я снова во все поверил, поверил, что это и вправду она, хотя при этом прекрасно знал, что она сейчас в парикмахерской. Голоса, Иг, это высший класс, но не такой высший, как вылезти из сгоревшей машины без единой царапины на теле. – Ли стоял над Игом и держал в руке не револьвер, а головку вил. – Как это вышло? – спросил он. – Как ты стал таким рогатым?
– Меррин, – сказал Иг.
– Так что насчет Меррин?
Голос Ига дрожал, звучал еле слышно, едва ли громче обычного выдоха.
– Без Меррин в моей жизни… я был бы таким.
Ли опустился на одно колено и всмотрелся в Ига с искренним, похоже, сочувствием.
– Я ведь тоже ее любил, – сказал он. – Думаю, любовь превратила в дьяволов и тебя, и меня.
Иг открыл рот, чтобы что-то сказать, а Ли положил руку на его шею, и все зло, совершенное им когда-нибудь, хлынуло в Игово горло, как некая леденящая едкая жидкость.
– Нет, я думаю, было бы ошибкой позволить тебе говорить, – сказал Ли и занес над головой вилы, направив зубья Игу в грудь. – Да, впрочем, нам больше и не о чем разговаривать.
Раздался трубный глас, резкий оглушительный вой, звук предстоящей автомобильной аварии. Ли дернул головой и взглянул на дверь, где стоял на одном колене, поднеся трубу к губам, Терри Перриш. За это мгновение Иг сел, оттолкнул в сторону руку Ли, схватил его за лацканы куртки и ударил головой ему в живот, вбил рога в желудок Ли. Удар отдался у Ига в позвоночнике. Ли хрюкнул – негромкий простейший звук выходящего из него воздуха.
Рога словно прилипли к влажным присоскам, их было никак не высвободить. Иг покрутил головой из стороны в сторону, все расширяя пробитые дыры. Ли обхватил руками голову Ига, пытаясь его оттолкнуть, а Иг его снова боднул, преодолевая упругое сопротивление. Он ощутил запах крови, мешавшийся с каким-то другим запахом, мерзкой вонью недельной помойки – наверное, от проколотых кишок.
Ли положил ладони Игу на плечи и толкнул, пытаясь снять себя с рогов. Они высвободились с хлюпаньем, похожим на звук, издаваемый резиновым сапогом, когда его вытаскивают из глубокой грязи.
Ли сложился пополам и упал на бок, обхватив руками живот. Иг тоже не мог больше сидеть, упал и обмяк на бетоне. Он все еще смотрел на Ли, лежавшего почти что в позе зародыша, обнимая себя, с закрытыми глазами, распахнув рот до предела. Ли уже больше не кричал, не было для этого воздуха, а закрытыми глазами он не мог видеть скользящего мимо полоза. Полоз искал место, куда бы спрятаться, куда бы уползти из этого бедлама. Проползая мимо, он повернул голову и кинул на Ига отчаянный золотой взгляд.
Полоз помедлил, взглянул на Ли и снова на Ига; во взгляде змеи ощущалась несомненная благодарность. Она отклонилась от прежнего пути, скользнула по пыли на гладкий бетон и начала заползать в до предела разверстый рот Ли.
Глаза Ли распахнулись, и здоровый и полуслепой, они сияли чем-то вроде экстатического ужаса. Ли попытался сомкнуть челюсти, но, укусив змею толщиной в три дюйма, он только ее испугал. Ее хвост яростно задергался туда-сюда, она стала еще быстрее заползать в горло Ли. Ли хрипло, придушенно застонал и отпустил свой пробитый живот, пытаясь схватить змею, но та без труда ускользала из мокрых от крови ладоней.
Подбежал, спотыкаясь Терри.
– Иг? Ты…
Но, увидев Ли, бьющегося на полу, он замер на месте. Ли лежал на спине и кричал, хотя трудно себе представить, как ему удавалось издавать какие-то звуки горлом, полным змеи. Его пятки колотили по полу, лицо настолько побагровело, что казалось черным, сосуды на лице едва не лопались. Плохой, поврежденный глаз все еще смотрел на Ига с чем-то близким к изумлению. Этот глаз казался бездонной черной дырой, в которую спускалась винтовая лестница из бледного дыма, ведущая в глубины, уйдя в которые душа никогда не вернется. Его руки вяло лежали по бокам, из открытого рта висело добрых восемь дюймов полоза, длинный черный запал, присоединенный к человековидной бомбе. Змея не шевелилась, попалась на обман, сделала серьезнейшую ошибку, пытаясь спрятаться во влажном тесном туннеле глотки Ли Турно. Она не могла ползти дальше, но не могла и выскользнуть назад. Игу было ее жалко. Не лучший способ умереть: застряв внутри Ли Турно.