Рога

– Он и его веселые ребятишки прилепили «вишенку» к ветровому стеклу разбитой машины и убежали. Но она сразу не взорвалась, и Ли решил, что запал погас. Такое иногда бывает. Он уже шел назад, чтобы проверить, когда ветровое стекло взорвалось и осыпало все осколками стекла. Иг, в больнице вытащили из его левого глаза долбаный осколок! Говорят, ему еще повезло, что тот не проник ему в мозг.

Игу хотелось закричать, но что-то случилось с его грудью. Его легкие онемели, словно от новокаина. Он не мог говорить, не мог заставить себя издать хоть какой-нибудь звук.

– Иг, – сказала Меррин, – где твой ингалятор?

Ее голос звучал спокойно и ровно: она уже знала про его астму.

Иг стал вытаскивать ингалятор из кармана и уронил его. Меррин его подобрала, Иг вставил ингалятор себе в рот и глубоко, влажно вдохнул.

– Слушай, Иг, – сказал Терри, – это не только глаз. У него масса неприятностей. Как я слышал, вместе со «Скорой помощью» приехали копы. Ты знаешь эту его горную доску? Оказалось, что краденая. Еще они сняли с этой его подружки двухсотдолларовую кожаную куртку. Сегодня утром отец Ли разрешил полицейским обыскать его комнату. И там было полно краденого дерьма. Ли пару недель работал в молле, в магазине для животных, и у него был ключ к коридору, идущему за магазинами. Он нахватал там целые горы всякого. У него были все эти журналы, утащенные у «Мистера Пейпербека», и он продавал их – якобы собирал деньги для какой-то придуманной благотворительности. Одним словом, наделал делов. Он пойдет в суд для малолетних по обвинению в краже со взломом. В некотором роде, если он ослепнет на один глаз, это будет для него самое лучшее. Может быть, вызовет хоть какое сочувствие, и тогда его не…

– О господи! – застонал Иг, услышав «если он ослепнет на один глаз» и «в больнице вытащили из его левого глаза долбаный осколок»; все остальное было просто шумом, Терри играл на своей трубе авангардный рифф.

Иг плакал и сжимал руку Меррин. Когда она взяла его за руку? Он не знал.

– Поговори с ним, – сказал Терри. – Нужно сказать ему, чтобы держал рот на замке. В этом деле нам нужно прикрыть свою жопу. Если кто-нибудь узнает, что это мы дали ему «вишенку» – или что я дал ее тебе, – господи, Иг, меня выкинут из оркестра.

Иг не мог говорить, ему нужно было сперва вдохнуть из ингалятора. Он дрожал всем телом.

– Слушай, да отстань ты от него! – выпалила Меррин. – Пусть он хотя бы отдышится.

Терри бросил на нее удивленный, вопросительный взгляд. Какое-то мгновение его челюсть безмолвно болталась, затем он закрыл рот и умолк.

– Пошли, Иг, – сказала Меррин. – Выйдем наружу.

Иг послушно вышел за ней, его ноги дрожали. Терри отстал от них на пару шагов. Воздух был предельно неподвижный и влажный, казалось, в нем нарастает давление. С утра небо было ясным, но сейчас на нем появились тяжелые облака, темные и огромные, как эскадра авианосцев. В лицо им ударил прилетевший откуда-то порыв жаркого ветра. Этот ветер пах как горячее железо, как рельсы на солнце, как старые трубы, и, когда Иг прикрыл глаза, он увидел тропу Ивела Нивела, две полузасыпанные трубы, спускающиеся по склону, подобно рельсам какого-то аттракциона.

– Это не твоя вина, – сказала Меррин. – Он не станет тебя обвинять. Идем, сбор крови почти закончился. Распрощаемся здесь и пойдем к нему. Сейчас же. Ты и я.

От мысли идти вместе с ней Иг поежился. Они же с Ли поменялись – петарду на нее. Привести ее с собой было бы просто ужасно, это было бы как втирать соль в рану. Ли спас ему жизнь, а Иг отплатил ему тем, что забрал Меррин, а теперь еще случилось это, и Ли ослепнет на один глаз, этого глаза у него не будет, и это тоже сделал ему Иг. Иг получил девушку и жизнь, а Ли – осколок стекла и полное крушение. Иг приложился к ингалятору, ему снова стало трудно дышать.

Когда Игу наконец хватило воздуха, чтобы говорить, он сказал:

– Ты не можешь со мной идти.

Какая-то часть его уже думала, что единственный способ искупить вину – это расстаться с Меррин, но другая его часть, та самая, которая выменивала крестик, знала, что он этого не сделает. Уже много недель назад он договорился, не просто с Ли, а с самим собой, что пойдет на все, что угодно, лишь бы быть мальчиком, гуляющим вместе с Меррин Уильямс. Отказавшись от нее, он не станет хорошим парнем своей истории. Было слишком поздно становиться хорошим парнем.

– А почему нет? – спросила она. – Ведь он же и мой товарищ.

Иг удивился сперва ее словам, а затем самому себе, что не понимал такой простейшей вещи.

– Я не знаю, что он скажет. Может быть, он будет на меня злиться. Он может сказать что-нибудь резкое насчет… насчет обмена.

И как только он это сказал, сразу понял, что говорить не следовало.

– Какого обмена?

Иг потряс головой, но Меррин повторила вопрос:

– Чем вы менялись?

– А ты не будешь злиться?

– Не знаю. Расскажи, а потом посмотрим.

– Когда я нашел твой крестик, я отдал его Ли, чтобы он починил. Но затем он оставил крестик у себя, и, чтобы получить его обратно, я предложил обмен. И менял я как раз эту петарду.

– Ну и что? – наморщила лоб Меррин.