Рогатый папа

В конце лестницы располагалось большое помещение с десятком раковин и зеркалом во всю стену, напротив которого были двери со схематичными изображениями мужчины и женщины.

У стены стояла парочка, самозабвенно целующаяся и не замечающая ничего вокруг.

«Маринка!» – пронеслась у меня мысль, когда девушка в экстазе запрокинула назад голову.

Похоже, моя коллега времени даром не теряла. Или она просто перепила и упала в объятия первого встречного? Пока вроде ничего криминального не происходило, но все же следовало предупредить девчонок, чтобы не оставляли ее одну.

Рыжий парень целовал ее в шею, беззастенчиво лапая за все округлые места, а она лишь тихонько постанывала от удовольствия.

Первым порывом было уйти и не мешать им, но все же желание освежиться взяло верх. Да и хотелось все-таки убедиться, что с Мариной все точно в порядке.

Пару раз туда-сюда проходили люди, но у раковин никто не задерживался.

Стараясь не смотреть на Маринку и рыжего, я открыла кран и, набрав воду в ладони, брызнула себе в лицо. Облегченно выдохнула, ощущая свежесть. Приоткрыла глаза, посмотрела на себя в зеркало и… замерла, пораженная, округлив в немом крике рот: парочка неуловимо изменилась. Вернее, Марина осталась прежней, разве что была очень бледной, а вот парень… Его огромные зубы впивались в шею девушки, раздирая ее до крови, красные тягучие капли текли из раны, но не успевали даже испачкать одежду.

Потому что рыжее чудовище – разве можно его назвать иначе?! – тут же слизывало их нечеловечески длинным языком.

Внутри все замерло, как при встрече с диким зверем. Когда вроде понимаешь, что надо бежать, вот только боишься, что любое неверное движение будет стоить тебе жизни.

Нельзя было смотреть. Нельзя. Надо было отвернуться. Но оторваться от ужасающей сцены оказалось выше моих сил. Через зеркало я наблюдала, как рыжий медленно-медленно поднял окровавленное лицо. Радужка его глаз была ярко-красной, совсем как тягучие капли на шее Марины.

Поняв, что я его вижу, чудовище тихо-тихо утробно зарычало.

Это послужило спусковым крючком, я истошно крикнула и бросилась прочь. Вот только сделала всего пару шагов и попала в чьи-то крепкие руки. Меня скрутили, прижали к себе спиной, и мой рот оказался зажат холодной ладонью.

– Тихо, тихо… – я не сразу узнала, кому принадлежит этот успокаивающий шепот. – Это я. Все хорошо. Я никому не дам тебя обидеть.

Скосила глаза наверх. Герман. Как всегда собранный, серьезный, непрошибаемый.

А вот чудовище, пьющее кровь Маринки, растеряло весь свой грозный вид. Вернее, теперь это снова был просто рыжий молодой мужчина, обнимавший с трудом стоявшую на ногах девушку. Если, конечно, не смотреть в зеркало.

– Не будешь кричать? – шепнул мне Нагицкий.

Я отрицательно мотнула головой, и он убрал ладонь, однако продолжал крепко прижимать меня к себе.

– Герман Игнатьевич, – оскалился парень. – Какая неожиданность. Я думал, вы только по светским мероприятиям ходите…

– А я думал, ты только в своем склепе целыми днями сидишь, но вот так встреча… – скривился Герман. – Не самая приятная, разумеется, Алмазов.

Алмазов? Я удивленно вскинула брови. Тот самый владелец клиники?

Мимо прошли несколько человек, совершенно не обращая внимания на нас, и скрылись за дверями кабинок.

– Ну не склепа, это вы зря. Дом у нас очень хороший. Большой, светлый. Приходите в гости, будем с братьями рады видеть вас…

– Девушку отпусти, – перебил его Нагицкий. – Это одна из моих балерин.

– Оу… – парень посмотрел на Маринку так, словно она только что в его руках превратилась в змею, и тут же ее осторожно усадил на пол.

Та привалилась спиной к стене и зарылась в волосы руками, опираясь на них. Выглядело так, словно она просто очень пьяна и мало что понимает.

– Кто ж знал. Партбилет она с собой не носит… или что там у вас? Вы только это… брату не говорите, ладно? Виктор у нас нервный… а как отцом стал, так совсем…

– Убирайся отсюда, – прошипел сквозь зубы Нагицкий.

Дважды повторять не пришлось. Уже через пару секунд рыжего словно ветром сдуло.

– Вот видишь, как опасно бывает ходить одной? – назидательно произнес Герман. – Такого дерьма в жизни много, а я могу тебя защитить.

– А от самого себя тоже сможешь защитить? – пересохшими губами спросила я.

Взгляд Нагицкого стал жестче, лицо застыло каменной маской, и он наконец-то выпустил меня из рук. Первым порывом было кинуться к Марине, чтобы проверить ее состояние, но тут раздались голоса сбоку:

– Вот она где! – это были Анжела с Галей. Не заметив меня, они устремились к подруге. – Ну вообще! Мари-и-ина! Какого черта надо пить до такого состояния?!

– Кажется, мне надо домой… – проговорила Марина заплетающимся языком. – Вызови такси.

– Уже! Идем давай.

Подруги подхватили ее под руки, поднимая с пола, и только тут заметили нас с Нагицким. Галя сбилась с шага, чуть не выпустив Марину из рук.

– Герман Игнатьевич! Вот так сюрприз… – расплылась девушка в робкой улыбке. – Мне сказали, что вы первый вчера ко мне на помощь пришли, а я так и не сказала спасибо…

Марина, потерявшая одну из точек опоры, начала заваливаться набок и пьяно что-то бормотать.