Рогатый папа

Не сразу его заметила. Он стоял, прислонившись к стене, и практически с ней сливался. Такой же строгий и собранный, как и всегда, разве что на этот раз на нем пиджака не было, да ворот рубашки был расстегнут на несколько пуговиц.

– Как я?.. – осеклась, вспомнив клуб, напиток, после которого мне стало плохо. Неужели Костя мне что-то подсыпал? Или это был не Костя? – Это вы меня отравили?

– Это было не отравление. У тебя случился приступ анафилактического шока. Но это я тебя спас, – он ослепительно улыбнулся, хотя его глаза при этом и оставались серьезными. – Можешь сказать спасибо.

– Спасибо, – настороженно поблагодарила я.

Анафилактический шок? У меня и аллергии особой никогда не было. Разве что на лавандовое масло. Намазалась им как-то в душе, а наутро получила раздражение по всей коже. А так, что бы случился приступ… Что же было в том лимонаде? Хотя, ведь он был голубого цвета… может быть дело в красителе?

– Я у вас дома?

– Да. Это моя спальня, – кивнул он.

Я неуютно поежилась.

Сейчас все, что произошло в клубе, казалось дурным сном. Но если то, как я впервые увидела его рога, еще можно было бы списать на галлюцинации, то чудовище в зеркале перед туалетами… И ведь Нагицкий разговаривал с ним, он подтвердил, что мне не привиделось. Предложил защиту…

Все это было одновременно нелепо и жутко. Монстров не существует! И, вместе с тем, при воспоминании о том, как кровосос припал к горлу Маринки, руки и ноги нервно подрагивали, а зубы начинали стучать.

Несмотря на то, что в комнате было тепло, по телу прокатился озноб.

– В таком случае, мне, наверное, не слишком уместно здесь быть, – голос слегка дрожал, как я ни пыталась скрыть это.

– Возможно, но кого это интересует? – Нагицкий развел руки в стороны.

– В каком смысле?

Внутри все сжалось. Он намекает, что будет удерживать меня здесь против воли? От возмущения я вскочила на ноги. Из-за резкого подъёма закружилась голова, в глазах потемнело, и если бы не Герман, подхвативший меня на руки, я бы точно рухнула обратно на кровать, а то и вовсе на пол.

– Я просто имел в виду, что тебя никто не осудит за то, что ты здесь, – прошептал мужчина, осторожно погладив меня по спине.

Мимолетное прикосновение было подобно разряду тока.

– Ну да… – проговорила, с трудом возвращая себе зрение и успокаивая разбушевавшийся вестибулярный аппарат. – А главное, никто не удивится. Просто очередная девица в вашей постели.

Я и сама не заметила, с какой горечью это произнесла. С какой болью. А когда спохватилась, то было уже поздно. Нагицкий прищурился, явно поняв больше, чем я бы хотела.

– Да. Ты права. Отчасти. Но я бы сказал не так. Очередная девица, разочаровавшая меня, – он отстранился, – так будет точнее.

Два шага в сторону, и он выдвинул ящик из стоящего у стола шкафчика. Достал что-то и, повернувшись, бросил это мне.

Я поймала на лету, а когда поймала…

Краска прилила к щекам. Чертовы таблетки! Совсем про них забыла.

Закусила губу до боли, чтобы хоть как-то встряхнуться. Что ему сказать? Что не собиралась принимать? Что они оказались у меня случайно? Но почему вообще я должна что-то ему объяснять?

– Я не собираюсь оправдываться, – сказать эту фразу стоило больших усилий.

Подняла глаза на него, сжимая губы в тонкую линию. Только бы не дрожали! Только бы не расплакаться!

Нагицкий в ответ на это приподнял одну бровь, чуть склонив голову. Весь его вид говорил: «Ну-ну… это мы еще посмотрим».

– Где моя сумочка? Мне нужен телефон, хочу вызвать такси.

Я понятия не имела, где он живет и во сколько мне обойдется поездка до дома, но оставаться с ним не хотела больше ни секунды.

– Я думаю тебе будет лучше остаться у меня. – его ноздри затрепетали, глаза чуть сузились. – Просто хочу убедиться, что аллергия была случайностью, и никто не пытался тебя отравить.

Кому могло понадобиться от меня избавляться? Да и дома мне бы было намного спокойнее.

– Мне это хорошей идеей не кажется… – начала я, но он меня перебил.

– Ты меня не слышала? Я говорю, что речь может идти об отравлении. Может быть, тебе словарь принести, чтобы ты посмотрела значение этого слова?

Последнее он буквально прошипел мне в лицо.

«Мамочка», – пронеслось в сознании.

В театре никто и никогда не слышал, чтобы Герман кричал или даже голос повышал на кого-нибудь. Напротив, если балетмейстер расходился, он всегда делал тому замечания, чтобы тот был мягче с коллективом.

Но вот сейчас такое шипение было даже, кажется, страшнее, чем если бы он просто наорал на меня. Вид взбешенного до крайней степени Нагицкого вызывал нервную дрожь. И еще больше – желание бежать из этого дома. Казалось, еще чуть-чуть – и меня просто придушат в порыве эмоций.

– Что же… – я на всякий случай сделала шаг назад, упираясь в кровать. – Если бы это было так, то вы с вашими волшебными друзьями-монстрами уже наверняка нашли бы кто это сделал.

Еще я бы сама понимала, что это за такие «друзья-монстры».

«А что если меня сейчас пытаются удержать не потому, что кто-то покушался, а потому что я слишком много видела?»