Рогнеда. Книга 1

Теперь надежда была на Ульяна. Может, ему Бог пошлет большую удачу? Со временем тот окреп, возмужал, превратившись из угловатого отрока в статного юношу. Никодим, видя такое дело, начал подумывать о женитьбе и тайком от сына стал подыскивать невесту.

Но Ульян огорчил отца, первым заговорив о свадьбе. Робко так сказал, пряча глаза и боясь отцова гнева. Никодим тогда рассвирепел не на шутку, чуть не прибил отпрыска, хоть и души не чаял в единственном своем сыне. Ладно, если бы выбор того пал на девушку из крепкой купеческой семьи, так нет. Вздумал жениться на сироте, у которой у самой ни кола, ни двора. Из всего прибытка — только хворый дед, со дня на день могущий отдать Богу душу.

Выслушал Ульян отца, низко опустил голову, ни слова не сказал и исчез из дому на три дня. Показал своевольство, даже гнева отца не убоялся! Когда явился, на глаза отцу не показывался, перекинется парой слов с матерью и опять исчезнет со двора. Хавронья, зная крутой нрав Никодима, о своевольстве сына с ним не заговаривала. Только вздохнет иногда тяжело, да и отойдет в сторонку, загремит котлами.

Однажды, когда Ульян приехал с мельницы, весь сизый от муки и встал у рукомойника сполоснуть лицо, тут уж Никодим не стерпел. Подошел сзади, положил тяжелую руку на плечо сына. Почувствовал, как вздрогнул Ульян, но не повернулся, а только напрягся весь.

— Что ж ты бегаешь от меня, как кот нашкодивший? Не хочешь с отцом поговорить, да совет отцовский выслушать.

Ульян повернулся, повесил рушник на крючок, встретился глазами с отцом.

— Знаю, что ты сказать хочешь.

— А коль знаешь, чего противишься? Знай, что благословения на брак с этой холопкой не дам! Даже и не проси!

— А сами-то мы кто? Разве не холопья? — горько промолвил Ульян, отведя взгляд.

— Молчи! — Никодим аж задохнулся от злости. — Забыл, кто ты есть? Ты — наследник древнейшего купеческого рода, берущего свое начало еще в те времена, когда Московские князья только начинали забирать власть в свои руки. Уже тогда мы торговали, и многие из наших рук кормились. А сейчас гнев господний на нас пролился, оттого и великие притеснения имеем. Но верю я, что временно это все. Будет Господь милостив и вновь пошлет удачу! — Никодим помолчал, успокаиваясь, произнес: — Ты, сын, не должен об этом забывать!

Ульян молчал, устыдившись неосторожно вырвавшихся слов.

— Потому и хочу я, чтобы ты род наш продолжил и возродил. Оттого и невесту тебе подыскиваю среди знатных родов. Тех, что не забыли былую славу рода Кузмичевых. — Никодим полностью успокоился. Огладил бороду, чуть прищурившись, взглянул на сына: — Знаешь Протопоповых? Так вот, дочка у них на выданье. Зовут Марьяна. Переросток, может, потому и согласились за тебя отдать. Правда, неказиста чуток, да тебе воды с лица не пить. Зато род их по знатности да по древности своей едва ли нашему уступит.

Ульян по-прежнему молчал и глаз не поднимал.

— Чего молчишь, аки немой? Обалдел от счастья? Тогда припади к отцовой руке да в ноги поклонись. Сделаешь так, и забуду я все старые обиды и на брак этот благословлю.

— Не будет этого, батюшка, — тихо проговорил Ульян.

— Чего, не расслышал я? Чего там бормочешь?

— Не будет этого, батюшка! — Ульян поднял глаза на отца. — Не хочу жениться на ком попало. Рогнеда мила моему сердцу, и только ее хочу ввести хозяйкой в дом. Прости, но тут пойду против твоей воли.

— Негодный! — Никодим отвесил сыну затрещину. — Пошел с глаз моих! Видеть тебя более не желаю, неблагодарный. Явишься только тогда, когда образумишься!

Вот и весь сказ. Хотел тогда Никодим в сердцах проклясть сына за непослушание, да поостерегся, вовремя остановившись. Убоялся кары господней, что может пасть на голову Ульяна. Хотя и зол был аки пес.

Дальше — больше. Стал Ульян пропадать из дому все чаще, особенно вечерами. Заявится с петухами, тихо прошмыгнет на сеновал да завалится спать. Думал, отец с матерью ни о чем не прознают. Не ведал, что родительское сердце вещает, стоит только ему у дворовой калитки показаться. Сам Никодим лежал, не сомкнув глаз до самого утра, слушая горестные вздохи жены. Додумался до того, что однажды на ум пришла шальная мысль. Ну и леший с ним, пусть женится, может, и к лучшему это. Но тут же и прогнал ее как ненужную и непутевую.

Ближе к концу лета Никодим заметил, что сын из дому пропадать по ночам перестал. Но тут другая оказия приключилась — задумчив стал Ульян, молчалив. На расспросы отвечал нехотя — буркнет несколько слов и отойдет в сторону. Никодиму вскоре это надоело, разозлился он не на шутку, схватил со стены вожжи, желая наказать непутевого сына. Да Хавронья, заступница, на руках повисла, умоляя не пороть Ульяна. Сын не испугался, только странно посмотрел на отца и вышел вон из избы. Подумал тогда Никодим, как бы сынок умом не тронулся и, успокоившись, послал жену расспросить, чего там с ним приключилось. Ведь дитя к матери всегда ближе, чем к отцу родному. Испокон века так ведется.