Рогулька

Иванов Всеволод Рогулька

Всеволод Иванов

Рогулька

Рассказ

Лёнька с другими парнишками ходил на Мурачьи Озёра и вылавливал рогульки: водные орехи со скорлупкой, похожей на маленькие рога. Забрасывали в густо-синюю воду старые рогожи, ворошили ими неподвижную гладь. И вытаскивали обратно. Остроугольные чугунного цвета орехи цеплялись за рогожу, и ловцы собирали их тысячами. Было жарко. Пахло камышом, сочно блистали, точно лакированные, листья лопухов, и было приятно облегчать свою грудь радостным криком:

- Пистери-и-и!

И когда издали - с Косой Горы доносился к посёлку по Иртышу гулкий рёв парохода, Лёнька брал корзину с рогульками и бежал на пристань. Не столько занимала его торговля, сколь наблюдения над пробегающей мимо неизвестной жизнью. Выбегали на берег повара, весёлые матросы, господа в куцых пиджаках, как у поповского сына, и барыни с какими-то неестественными голосами. "Чимбары на выпуски носят, лешаки" - с завистью думал Лёнка.

Сегодня пароход пришёл самый большой - "Андрей", белый, белый, как голова сахару, и столько же таящий в себе прелестей, как сахар. Два пистеря рогулек разобрали сразу, на донышке в одном немножко осталось. "На пароход пойду,- решил Лёнька,- вытурят, так пусть, а коли рогулек дать - может, и не вытурят". На нижней палубе он бывал уже не раз - изучил её достаточно.

"На верх надо, сверху-то все на берег ушли".

И Лёнька с пистерями в руках полез по железной лестнице вверх. Влез. В проходах никого не было. Лёньку с берега не видели - вылез он на борт, обращённый к Иртышу.

- "Верно - никого нет,- проскользнуло у него в голове,- дураки с такого места в посёлок пошли".

Лёнька уселся на скамейку, оглядел решётки, перила, пол.

"Всё крашено, а у нас только ставни красят".

Потом Лёнька повернулся и посмотрел в окно, у которого сидел:

- Толсто. У нас в церкви таково нету. Заглянул в салон и удивился:

- Вот, хаипы: столы-то каки? А зеркала!

В салоне, у пианино, под цветами, сидела маленькая, бледная девочка, читавшая зелёную книжку. "Умная,- подумал Лёнька,- книжку читает, ни как те по берегу шляются. Пойду, може рогульки последние возьмёт". И, набравшись смелости, шагнул в коридор. С сильно бьющимся сердцем взялся он за стеклянную ручку двери:

"Харю налупят али нет?"

Бледная девочка оторвалась от книжки и с недоумением взглянула на веснушчатого белоголового мальчугана в синей дырявой рубашке, в коротких обмызганных штанишках с корзинками в руках.

- Вам что? - спросила она.

Лёнька почесал живот и, фыркнув, ответил:

- А ничо. Так.

- Кого же вам?

- Никого. Рогулек, может, купишь?

Девочка подошла ближе и заглянула в корзинку.

- Какие нехорошие ягоды.

- Сама ты ягода,- рассердился Лёнька,- не знаешь, так и молчи. Орехи, рогульки - а не ягоды.

- Орехи-и... - протянула девочка,- у меня денег нет, мне мамочка не даёт.

"Врёшь, поди",- подумал Лёнька, внимательно оглядывая её ещё раз. "Квёлая какая, будто репа мороженая".

- А ты бы слямзила,- предложил он.

- To-есть как?

- Ну, попёрла, не понимаешь?

- Ах, украсть? Нет, разве воровать можно! Грешно.

- Маленьким воровать не грешно,- серьезно сообщил Лёнька,- у меня баушка так говорит.

- Бабушка твоя ничего не понимает, она неучёная.

Лёнька свистнул и уселся на стул.

- Баушка знает, она зубы заговаривает, от лихоманки лечит... А ты "неучёная", брякнет тоже. А рогулек я так тебе дам, бери.

- А как их брать?

- Сейчас покажу.

Лёнька взял со стола блестящий маленький ножичек и чугунное пресс-папье, наставил ножичек на орех и ударил.

- На-а, трескай,- протянул он девочке извлечённое из рогульки беленькое ядрышко,- но, ладно?

- Вкусно.

- Баско? Ну я те ищо поколю, успевай в рот класть.

Лёнька уселся на пол и стал усердно колоть рогульки.

Девочка подумала немного и тоже села рядом с ним.

Они мирно разговаривали:

- Чо это? - мотнул головой Лёнька на пианино.

- Пианино, музыка.

- А кто играет?

- Все.

- Все. Ишь. И ты умеешь?

- Умею.

Лёнька с уважением поглядел на собеседницу.

- Заливашь! Поиграй, айда.

Девочка подбежала к пианино и взяла несколько аккордов.

- Что?

- Валынка! У нас молодяжник как заиграет на гармошках, даже в ушах пищит. У нас басче. А ты на гармошке не умешь?

- На гармошке? Нет.

- И гармошки нету? Чо таки вы за люди.

Лёнька высморкался на пол и утёр унизанные ципками пальцы о портьеру.

- У те мать-то богата? - спросил он у девочки.

- Не знаю.

- Ну! А коров много у вас?

- Коров у нас нет.

- Врешь, поди. А лошади есть?

- Одна, папа на службу ездит.

- Бедные, значит,- соболезнуя сказал Лёнька,- а пошто так живёте? А вы откуда?

- Из города.

- Ишь. Все из города. Ты чо рогульки-то не ешь?

Девочка улыбнулась:

- Я наелась, мне много мама запрещает есть.

- Ничо, ешь, я и твоей маме поколю. Всем хватит. Ешь.

- Ты почему такой грязный? - спросила девочка.

- Я-то? Ничего не грязный... я раз десять в день купаюсь, кожа аж слупилась.

- В ванне купаешься?

- В Иртыше, а когда в Собачью Ямлу ходим с парнишками, только туда далеко: шесть вёрст.

- Не боитесь?

- А чо бояться? Это ночью боязно, тогда ведьмы бегают.

- Разве у вас есть ведьмы? - с испугом на лице спросила девочка.

- Сколь хош.

- А ты видел?