Рой

Менес задрожал, как осиновый лист, и начал робко блеять про "бес попутал", "малых деток" и "хлебушек-то нынче дорог", но я не стала дослушивать, ободряюще похлопала его по плечу и занялась лошадью. Вор торопливо ощупал себя с ног до головы, благодарно закатил глаза и исчез без моей помощи.

Чуть погодя подошёл Олуп, сонный и слегка помятый трёхдневным застольем.

— Рановато вы, госпожа, кобылку заседлали. Уж и молодые в новую избу переселились, обжили, а гости никак разъезжаться не хотят. И то правда кушанья-то никак не переведутся, хоть уже немного и с душком. Посидели бы с нами хоть до обеда — не в службу, а в дружбу, а?

— Нет уж, спасибо, — с притворным ужасом отказалась я, — я в службу-то третье утро похмельем страдаю, а что же на четвёртое, дружеское, будет?!

— Ну, воля ваша. Да, покамест не забыл — вам тут подарочек передать велели, — Олуп с усилием приподнял и протянул мне… вёдерный горшок с медом, над которым суматошно металась одинокая раздражённая пчела, лихорадочно решающая — успеет ли она слетать в улей за подмогой или не стоит оставлять сладкий пост на длительное время.

Я шарахнулась от "подарочка", как мракобес от благовоний.

— Кто велел?

— Рушка, подружка Паратина, девка из соседнего села. Белая такая, рядом на свадьбе сидели. Горе у ней — изба сгорела, попросилась у нас до зимы пожить, пока родичи новую не отстроят. Говорит: "Мол, госпожа ведьма мне службу сослужила, а заплатить ей нечем, авось медком не побрезгует". Я, грешным делом, не утерпел — пробу с краешка снял, уж больно дивный мед, скорее на шмелиный смахивает. Совсем свежий, будто пчёлы его прямо в горшок носили, а ведь нынче только красный клевер да златогорлица лесная и цветут, пчеле к ихнему нектару нипочем не подобраться.

Вздохнув, я взяла горшок и пристроила между собой и передней лукой. Олуп со степенной медлительностью отсчитывал на ладони монеты — мой гонорар за две свадьбы.

— А как же тот разбойник? — вспомнил он. — Ну, которого вупыр засмоктал?

— Он-то и был упырем, а с восходом солнца испарился, — серьёзно сказала я. — Всю свадьбу на молодых поглядывал и, если бы не мои титанические усилия…

Лишняя монета со звоном упала в кошель.