Рой: Битва бессмертных

— Вот так и ты. Куда попал, туда попал, и назад для тебя дороги нет, понял? И вообще… — в голосе Бизона прозвучала такая нота, что у парня холодок прошел по спине, — мы про тебя слыхали, что ты пацан резкий, а тут, смотрю, еще дело не началось, а у тебя уже очко сыграло… Это плохо, парень. Совсем плохо.

Последние слова были сказаны очень спокойно, но от них Рыжика окатило холодом покруче, чем в первый раз.

Он постарался собраться, даже улыбнулся:

— Да нет, Бизон! Это я так, что-то нашло… Не! Больше не повторится.

Бизон с десяток секунд помолчал, прежде чем смилостивиться:

— Ладно, проехали. Но учти: в первый и последний раз. А если по существу, то дергаться нам не с руки. Сейчас если еще куда сунемся, то кто-нибудь покруче на нас кинется. Нет уж, заляжем здесь.

Дверь запрем, вон, видишь, засов крепкий, хрен выбьешь. Отоспимся, а утром и рванем. До цели еще нужно отмахать пару кэмэ…

Рыжик кивнул и двинулся подыскивать себе угол для ночевки.

5

В помещении, закупоренном наглухо, стояла ужасающая духота. Рыжик скинул куртку, но все равно обливался потом. Всю ночь он проворочался, не в состоянии заснуть. Вроде задремлет на время, но потом в страхе просыпается — кошмары всякие снятся.

И еще мысли не давали спать.

Конечно, Бизон прав — теперь уж назад ходу нет. А вперед? Что будет впереди?.. И кто эти двое, Бизон и Гордый, — он ведь их совсем не знает! Почему-то в голову настойчиво лезли слова Цыгана о «серьезных людях», которых лучше и вовсе не знать…

Родившийся в неблагополучной семье неблагополучного пригорода — там, собственно, почти все семьи были такие, Рыжик вырос на улице, та поработала над ним жестко, и он наивно возомнил о себе, что прошел огонь и воду, повидал всякое и теперь жизнь ему по колено…

Когда Цыган познакомил его с этими двумя: «Ну, знакомьтесь, братва! Это вот кореш мой, пацан реальный, отвечаю…» — Рыжик, хотя и сразу понял, что тут шутки плохи и что сам Цыган перед ними прогибается, был чуть не на седьмом небе от того, как простецки, почти по-дружески заговорили они с ним, как бы принимая его в свое братство на равных. Именно в тот момент он по-настоящему решился идти, несмотря на то что дал согласие еще вчера. Но то вчера, а это — сегодня…

И вот тебе «на равных»!

Серьезные люди. Кто они?.. В этом плане Рыжик верил Цыгану. Тот не врал. Другое дело — самое главное мог и скрыть. Хитрый, сучонок!..

Внутренний голос ехидно сказал: «Ну ладно, он-то хитрый, а ты кто? Лох фанерный? Тебя развели, а ты и рот разинул…»

Это зацепило парня. «Ладно, ладно, — сердито сказал он самому себе. — Посмотрим, кто лох, а кто нет. Прорвемся!..»

Под утро вроде забылся наконец. И привиделось ему, будто подельники его превратились в тех самых собак. Тела у них человечьи, а головы — песьи. Стоят, смотрят на него и ухмыляются — щерят разинутые пасти. А оттуда слюна так и течет — видать, бешеные все же псы оказались.

Рыжик проснулся, словно со дна глубокого темного омута вынырнул. Сердце бешено колотилось, лицо мокрое от пота. Он резко сел, не понимая еще, что это был кошмар. Вот только…

Только странно тихо как-то. В потемневшие от пыли оконца еле просачивается свет — значит, солнце уже встало. А товарищи дрыхнут. Они ж первыми всегда соскакивали — его будили, воду холодную за шиворот заливали, забавлялись так, собаки!..

Собаки?..

Он проморгался, протер глаза и увидел, как из дальнего угла к нему приближаются две темные фигуры. Вот они вступили в освещенный участок…

Тьфу ты мать, так это ж они, Бизон с Гордым! Сердце облегченно затрепыхалось, но тут же вновь сжалось в испуганный комок.

Что это с ними?..

Рыжик вскочил с места, непроизвольно застонал — одна нога затекла… Сталкеры шли молча, целеустремленно надвигаясь на него. Выражение лиц — никакое, словно маски застывшие. Мать твою, они чего — обширялись что ли?..

— Вы чё, братва? — просипел парень. — Кончай шутить так — щас обдрищусь ведь…

Ни слова в ответ, ни звука. Идут как куклы заведенные. Оружие за спиной, а руки скрючены и вытянуты перед собой. Так, как будто его хотят схватить и… ну что, что? Да что за хрень такая?!.

Рыжик не на шутку перепугался. Чё-то не то с корешами. Он попятился, наткнулся на стену и дальше — боком, по стеночке. Оглянулся и рванул к распахнутой двери, ведущей в правый отсек строения.

А уроды все так же перли на него — взгляд у обоих какой-то остекленевший. Парень выхватил пистолет, передернул затвор.

— Слышь, мужики, — дрожащим голосом сказал он, — я ведь шмальну щас, если не прекратите выеживаться. Мля буду, шмальну!

Как об стенку горох. Ну ладно, падлы, развести захотели — как лоха, да? Я, блин, сейчас разведу так разведу — на всю жизнь инвалидами останетесь. Вся злость, вся обида на подельников, весь страх, накопившийся за последнее время, все это вылилось в отчаянном порыве наказать мудаков. Рыжик вскинул оружие, тщательно прицелился и выстрелил в ногу ближнего к нему Бизона.

Твою-у-у ма-а-ать!.. Молодой сталкер разинул рот от изумления. Урод даже не дернулся, даже не скривился. Пуля пробила икру, вырвала клок мяса, забрызгав пол кровью, а ему хоть бы хны!