Рой: Битва бессмертных

Точнее, поползло. Впрочем, с нервами у обоих все было в порядке: сидели, не переговариваясь, даже не шевелясь. Тишина стояла почти мертвая. Потом сменились часовые — все строго по правилам, со светомаскировкой, с окликами, после чего разводящий увел прежнюю смену в здание вокзала.

А потом…

Потом послышались шаги.

То были воровские, тревожные шаги — Трофим распознал это дело вмиг. Тут же начальник осторожно притронулся к его руке. А шаги стихли. Но через секунду кто-то тихо свистнул.

И раздались другие шаги, уверенные. Затем неразборчивые голоса, затем боязливо блеснул свет фонарика, и заскрипела медленно отодвигаемая дверь вагона…

Президент резко хлопнул Трофима по руке и вскочил.

— А ну стоять! — рявкнул он хоть и приглушенно, но страшно.

Вдвоем они подбежали к вагону. Президент врубил свой фонарь. В световом пятне мелькнули три юных, ошарашенных и наглых лица.

Хотя нет — наглое только одно. Два других просто испуганные. Это были практиканты из техникума. Одного из них — с наглой рожей — Трофим приметил давно: гнилой парень, с говном в душе, сразу видно.

— Что, хорьки? Вагон потрошим? — зловещим тоном произнес президент.

Двое трусливо покосились на третьего — ту самую наглую рожу. Видно, он у них верховодил.

— Да не, — и глазом не моргнув, начал врать парень. — Мы так только, из интереса…

— Не свисти! — оборвал его президент. — Сейчас будет вам интерес по самые помидоры, да с огурцом. Готовь очко, драть будем. Ну!

— Чего — ну? — пробормотал парень, кинув взгляд на дружков.

— Того! Снимай штаны, вставай раком.

Лицо парня вдруг исказилось злобой.

— Давай! — взвизгнул он.

И, прежде чем Трофим успел что-то сообразить, двое метнулись к президенту.

Время сорвалось, мгновенья стали вспышками в темной пустоте. Силантьев увидал в руке парня монтажный ломик. Взмах — и он резко бьет по голове начальника. И еще, и еще!

Затем Трофим увидел три перекошенные рожи и себя самого. Точнее, свою руку. Спортом он сроду никаким не занимался, но кулак имел пудовый, а удар — не дай боже. Удар — и одна рожа исчезла.

Тут что-то стукнуло его в левое плечо. Трофим удивился, но лишь на мгновение. Нанес еще удар — второго кинуло под вагон.

Провал, вспышка — и третий хрипит, бьется на земле, а Трофим сидит на нем сверху, и в левом плече разрастается стреляющая, пульсирующая боль.

— Стой! Кто?! Что там у вас?.. — вразнобой беспорядочные, встревоженные голоса.

Прибежали часовой, караульные бодрствующей смены, еще кто-то…

— Шефа посмотрите! — приказал Силантьев.

Шеф был мертв.

— Ни хрена себе… — потрясенно пробормотал кто-то. — Да что же это такое?!

— А вон, счас у них спросим, — Силантьев встал, поморщился от боли: теперь стало отдавать в руку, — что это такое… Дай-ка!

Он взял пистолет у милицейского сержанта. Стволом ткнул в перекошенное от страха лицо.

— А ну, колись, гниль, — велел Трофим. — И не врать! Меня не проведешь. Одно лживое слово — и пуля в башке. Давай!

Малый, заикаясь, стал говорить. Выяснилось, что они втроем задумали побег. Решили набрать побольше продуктов, оружия…

— Дураки, — сплюнул Силантьев. — Куда бежать-то собрались? На ту сторону?

— Да-а…

— Ну и на хрен вам оружие? В кого стрелять там будете?

— Не знаю… Это вон он. — Парень кивнул на убийцу.

Тот сидел, вытирая рукавом разбитые нос и губы. Глаза бегали, как у затравленного зверька.

— С-сука… — процедил он.

Доносчик виновато всхлипнул.

Трофим обернулся, увидел на суровых лицах приговор без слов.

— Ну что, — сказал он, — по законам военного времени?..

И те кивнули в ответ.

Трофим шагнул к убийце, увидал, как в его глазах полыхнул ужас, — и выстрелил в упор меж этих глаз.

— Вставай, — сказал он доносчику.

— Чего… Зачем?.. — затрясся тот.

— Затем. — Трофим поморщился. Плечо болело все сильнее, руку дергало уже до локтя.

Малый кое-как поднялся.

— Кругом, — велел Силантьев.

Горбясь, парень повернулся. Трофим приставил дуло к его затылку.

Стрелять не собирался — он был не злой и не мстительный. Только справедливый. Думал провести краткий воспитательный курс.

Да не рассчитал. От тычка в затылок парень дрогнул, колени подкосились, и он рухнул ничком в щебенку.

Все обомлели.

— Мать честная! — озадачился Силантьев.

Сержант подошел к упавшему, перевернул.

— Готов, — вынес он диагноз. — Видать, с испугу ласты склеил. Кишка тонка.

— Понял? — повернулся Трофим к третьему беглецу.

Тот беззвучно шевельнул сухими губами.

— Вот так, — буднично сказал Силантьев. — Больше так не делай.

Он отдал пистолет сержанту. Боль в руке донимала, но Трофим напряженно думал. Теперь он должен был думать обо всех и за всех. Он ни на секунду не усомнился, что ему придется возглавить этот обитаемый остров и нести полную ответственность за живущих здесь людей…

Такая жизнь.

ГЛАВА 5

1

Эту историю и еще многое другое успел рассказать Подольскому Силантьев в кабинете начальника вокзала. Бойцов своих Валерий отправил отдохнуть, а самому, конечно, надо было оценить обстановку.

— Да, — сказал он, выслушав «президента». — Невесело, но знакомо. И у нас похожая картина… А вы так все время здесь и сидите?