Ройал (ЛП)

Ройал подает мне руку, и я улавливаю кончик белой бумаги, торчащей из его заднего кармана. На первый взгляд кажется, что это конверт.

Папа поднимается, когда входит Ройал. Воздух густой, настроение напряженное, но через несколько секунд Ройал протягивает ему руку.

— Сэр, — говорит он. — Рад вас видеть.

Папа кивает, крепко сжимая его руку.

— Присаживайся.

— Блисс, — Ройал улыбается маме, и она улыбается в ответ, ее глаза словно остекленели, а рука прижата к груди. Я уверена, что увидев его взрослым спустя такой большой промежуток времени, вызывает массу эмоций у женщины, которая когда-то любила его так, словно он был ее собственным ребенком.

Ройал вытаскивает белый конверт из кармана, прежде чем садится, разворачивает его и достает лист бумаги.

Я понятия не имею, что это такое, и не знала, черт возьми, что он что-то принесет с собой. Он только сказал мне, что хочет поговорить с моими родителями.

— Это вам, — он передает лист моему отцу, который поправляет очки и щурится, когда читает.

Подбородок отца выдается вперед с каждой секундой, а затем он наклоняет голову. Когда он заканчивает читать, складывает лист пополам и кивает, смотря на Ройала более мягким взглядом.

— Что? Что это? — спрашивает мама. — Что там написано?

— Это копия полицейского заявления, — говорит папа. — Обвинитель Ройала, Мисти Локхарт, забрала свое заявление и отказалась от обвинений.

Лицо мамы озаряется, и она прижимает руки к груди. Ее взгляд мечется от отца к Ройалу и обратно.

— Когда это случилось? — я обнимаю Ройала. — Я не имела представления. Ты не говорил мне…

— Это пришло сегодня вместе с письмом от окружного прокурора из Сент-Шармейн, — он борется с улыбкой, которая вот-вот расплывется по всему его лицу. — Они работают над очисткой моего имени.

— О, Боже мой, — я крепче сжимаю его. — Ройал.

— Я знаю, — говорит он, уткнувшись лицом в мою шею.

Папа прочищает горло, и я освобождаю Ройала от объятий. Мой отец встает, и Ройал следует его примеру.

— Мне нужно в офис, — говорит папа.

— Роберт, — мама смотрит на него искоса.

Мой отец редко ошибается; но всегда первым укажет на ошибку. Это также означает, что он редко извиняется.

— Ройал, — папа снова протягивает руку, и Ройал пожимает ее, — мы скучали по тебе, и я очень рад, что твой обвинитель отрекается от своих заявлений. Прими мои извинения за то, что усомнился в тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что это не было ничем личным.

Это официальное извинение, и мой отец перенес это стоически и с красным лицом, но тот факт, что он признает, что был не прав, будет занесен в историю семьи Роузвудов.

— Сэр, вы просто делали то, что считали необходимым для защиты своей дочери, — отвечает Ройал. — Я уважаю это и поступил бы так же, будь на вашем месте.

Боже, держу пари, сказанное им, убивает его, но его слова обладают подлинным качеством, которое нельзя подделать.

Их руки опускаются, и папа кивает ему. Они задерживаются, смотрят друг другу в глаза с взаимным уважением, пока мама не вмешивается с медвежьими объятиями, предназначенными для Ройала.

— Боже мой, — говорит она, когда заканчивает его обнимать. Ее руки покоятся на его лице, и она всматривается в его глаза, словно пытается заглянуть ему в душу. — Ты так вырос. Ты уже не маленький мальчик.

— Нет, мэм, — отвечает он.

Она крепко обнимает его, вздыхая, и ее губы изгибаются в теплую улыбку. Этот момент так же исцеляет ее, как и его.

— Я скучал по вашей еде, — говорит Ройал дразнящим тоном.

Мама смеется, отходя от него, но все равно держится за его мускулистые руки.

— Останешься на обед? Я приготовлю все, что ты захочешь.

Ройал прижимает руку к груди в области сердца.

— Я бы с удовольствием, Блисс, но мне нужно на работу.

— Почему бы тебе не прийти на воскресный ужин? — спрашивает мама. — Я приглашу Дерека. Ты сможешь встретиться с нашей внучкой, Хейвен.

Ройал смотрит на меня, и я киваю.

— С удовольствием, — говорит он. — Я приду. Не пропущу ни за что на свете.

Глава 46

Ройал

— Эй, придурок, — Пандора первая встречает меня, когда я прихожу на работу в пятницу утром. Вчера я был «королем лохов». За день до этого «мудаком». В понедельник «чертовым идиотом».

Я игнорирую ее, как делал всю неделю, заглядываю в график и направляюсь на улицу, чтобы загнать «Ауди».

В течение следующих нескольких часов Пандора бросает смертоносные взгляды из окна, отделяющего стойку регистрации от мастерской, а я избегаю ходить там.

Мне нужно выбраться отсюда.

Я должен уйти от этой сумасшедшей суки.

Когда начинается обеденный перерыв, я выхожу через задний вход и обхожу здание, просто чтобы не проходить мимо нее, но только я выхожу из-за угла, как замечаю ее, сидящей на капоте моей машины.

— Ты собираешься игнорировать меня весь день, Ройал? — она скрещивает ноги, откидывается назад, оставляя отпечатки своих ладоней на гоночных полосках. На ее зубах размазана красная помада, а волосы так сильно стянуты, что уголки глаз приподняты вверх.

— Слезь с моей машины.

Пандора смеется и соскальзывает вниз.

— Да, сэр. Как скажете.