Рок. И посох в песках оружие

– Матос, в лагерь доставили из Приона, командующего Гиксона и его командиров! – рапортует, подошедший к нему рослый человек, не африканской внешности.

– Давайте их сюда! – радуется Матос, обнимая и ощупывая одну из танцовщиц, – Посмотрим на них!

Сквозь толпу, копьями толкают пленных карфагенян. Они босы и оборваны… Лица их черны от пыли. Губы потресканы от жажды и опухли от воспаления…

– Вот он! Вот он, Верховный главнокомандующий! Суффет Карфагена! Человек, обладающий неограниченной властью в Великом Карфагене! – смеётся Матос, подходя к одному из вытолкнутых вперёд людей, – На колени, собака!

Матос, сбивает человека с ног, ударом ноги в подколенный сустав. Гиксон падает, но встаёт опять, бесстрашно смотря в глаза чёрному ливийцу… Глаза Матоса наливаются кровью, зрачки расширяются от бешенства, но это кажется совсем не действует на человека перед ним… Тот, продолжает смотреть на него отрешённо и без какого-либо смирения… Матос срывается на крик, голос его дрожит от возбуждения:

– Что, хотел сэкономить деньги на наших жизнях? Поэтому повёл нас в пески, не раздав приготовленного жалования? Теперь вам уже не кажется, что мы много требовали?

Он выхватывает меч и кружит вокруг стоящего, в молчании, Гиксона… Но, вспыхнувшее возбуждение, подкреплённое многолетней ненавистью, вызванное гордостью и неповиновением человека, который, как ему кажется находится в его власти, сменяется и затупляется, даже сквозь опьяняющий угар, предвкушением возможной наживы, за счёт выкупа этого человека суффетами города. И, вследствии этого, гнев Матоса не переливается через край разума и он успокаивается…

– Где мои деньги суффет? – спрашивает он через минуту, выказывая уже своим голосом, не гнев, а удивление, – Когда ждать обозы с золотом? Что молчишь?

Матос с высоты своего роста, наклонился к Гиксону.

– Мы ведь требовали прислать нам одного из Баркидов! Почему не прислали? Тем мы больше доверяли, а так видишь, что получилось? А все могло и обойтись, появись здесь Гамилькар! Но, ваши жадные отцы города, решили иначе! Они решили, что мы скот, который можно гнать на убой! Что из этого вышло? Они хоть, сейчас, задумались?

– Баркидов сейчас нет в городе! – прохрипел Гиксон, – Я, тоже не изъявлял желания лицезреть вас! Но выполнял волю Совета!

– Ты герой?… Это герой! – Матос со смехом обратился к стоящим вокруг его пьяным воинам, у которых это утверждение вызвало приступ смеха. А Матос продолжал.

– Почему же, Герой, не принял в расчёт, такие выводы – что совсем не пользуется в армии ни уважением, ни доверием? А свита?! Почему молчала свита? – Матос повернулся к стоявшим и молчавшим пленным военачальникам, кои находились позади Гиксона, – Что вы молчите? Даже, дряхлеющий Форгон, имел репутацию более приличного командующего, чем этот! – Матос указал на суффета, – Что же вы молчите? Вы, своим стремлением раболепства, перед родом Ганнонов и Советом суффетов, подвели его и себя к черте возможной гибели?! Все вы, ненадёжные люди! И молите свою Танит, чтобы она убедила отцов города, выполнить наши требования! Иначе вас ждёт смерть! Ужасная, мучительная смерть! – Матос поднял руку с огромным мечом вверх и в неистовстве закричал, – Смерть!

Его крик подхватили все окружающие его, а за ними следующие, и вскоре весь этот пьяный муравейник, только отдалённо напоминающий военный лагерь, кричал в своём неистовстве:

Смерть! – не понимая к чему и кому этот возглас произносится…

– …Уберите их! – Матос брезгливо толкнул в спину Гиксона.

Конвоиры увели пленных. Матос какое-то время стоял задумчивый… Две его любимых танцовщицы, приблизились к нему, обняв его торс. К ливийцу подошёл какой-то, обвешанный всякими побрякушками, чёрный шаман-колдун.

– Что скажешь, Корфа? Какое наше будущее? – спросил его Матос, взглянув на него.

Чёрный колдун, положив свой бубен, верх тормашками, бросил в него свои кости… Он долго молча, смотрел на них, изучая их расклад. Потом поднял свой взгляд на Матоса. В его глазах застыл ужас…

– Будет война в песках! Схватка льва со змеями!!!

Матоса отшатнулся от него:

«– Значит он уже в Африке!» – подумал он…»

Глава 8

Ливийская деревня. Солнце клонится к горизонту. Местные ливийцы гонят стада крупнорогатого скота в места ночлега, подальше от тех мест, куда с наступлением ночи выйдут ночные хищники. Громко чвакая, жвачкой из трав, идут огромные волы, бредут коровы и быки. За ними блеют овцы и шерстяные козы. Жители деревни набирают воду, а специальные носильщики, разносят ее по назначению, за определённую плату… Все мирно и тихо…

Вдруг, раздаётся звук военной трубы и вдали, от холмов, поднимается столб пыли. В деревне паника, женщины хватают детей и бегут в хижины, прячась… Мужчины загоняют скот в специальные загоны, торопясь тоже где-нибудь укрыться…