Рок царя Эдипа

Все общежитие, неизвестно кем оповещенное, высыпало в коридор посмотреть, как девчонки из триста пятой тащат чемоданы и баулы, а позади величественно шествует обалденная дама, Надькина американская свекровь, забирающая бедного птенчика в свое роскошное гнездо…

В такси Надя вдруг робко спросила:

— Почему же Алеша мне ничего сегодня не сказал? Я бы заранее собралась…

— Это сюрприз, — сверкнула белозубой улыбкой Инна.

Да… для Алеши это оказалось настоящим сюрпризом.

Инна открыла дверь своим ключом, и они с Надей втягивали в прихожую вещи, когда он выглянул из своей комнаты на шум с предназначенной для Инны обиженной миной на лице и увидел рядом с ней свою невесту.

— Лека… — Надя сразу же бросилась к нему, — как здорово! Твоя мама меня в пять минут забрала… Почему же ты молчал, вредина?! Знаешь, я просто обалдела!

Она хихикнула глуповато, и Инна заметила, как Алешка вдруг невольно отстранился от нее.

— Это что за фокусы? — Он смотрел на мать.

Господи, он говорит с ней, как старший с неразумной девчонкой!

Инна выпрямилась, приняла строгий вид и твердо сказала:

— Твоя будущая жена будет жить у нас. Она должна привыкнуть. А я должна убедиться, что у вас все будет хорошо. Это мой материнский долг.

Алешка фыркнул, как бешеный кот, и ляпнул:

— Ты хочешь убедиться, удобно ли нам спать?

— Лека… — смутилась Надя, залившись краской.

— Возьми Надины вещи, — сказала Инна. — Освободи в шкафу место. И веди себя как мужчина. Не буду вам мешать…

Она шагнула к своей комнате. Оглянулась выжидающе…

Алеша рывком втянул чемодан в «супружескую спальню», метнул на мать какой-то растерянный взгляд и дернул свою Надю за руку:

— Иди сюда!

Похоже, что Надин переезд его совсем не обрадовал.

«Ничего, — подумала Инна, услышав, как клацнула на двери защелка. — Сейчас они лягут под одно одеяло, обнимутся и решат все недоразумения. Все влюбленные ссорятся одинаково и мирятся простым и веками проверенным способом…»

Но почему-то ей было неприятно, что ее сын сейчас рядом с ней, в соседней комнате, будет обнимать этого невзрачного лягушонка…. Неужели эта бледная отличница имеет над ним великую, женскую власть? Неужели он теряет голову и забывает все на свете, держа ее в объятиях?

«О чем это я? — одернула она себя. — Ревнивая мать или ревнивая… Нет, мать! Я — мать!!!»

Глава 15 Почтовый роман

В тот год осень в Москве выдалась настоящая — золотая, солнечная, теплая.

Никто не встречал Инну в аэропорту. Их тургруппу вез в гостиницу экскурсионный автобус. Инна ехала в Россию налегке, с одной сумкой, как ездила везде и всюду. Сумка, правда, была большая — внутри, в отдельном полиэтиленовом пакете, ярком и объемистом, были подарки Леше. Пятнадцатилетнему Леше, с которым она наконец собиралась встретиться, не таясь и не скрываясь.

Джинсы Инна выбирала долго, боясь ошибиться в размере и гадая, что же сейчас модно в Союзе. Она купила джинсы на вырост, учла, что Леша высокий, в отца, а покрой выбрала классический. Темно-синие «Levi’s», без всех там кнопок и заклепок.

«Классика — это то, чего он лишен. У них все время какие-то моды», — думала Инна и по этому же принципу искала кассеты к плейеру, который тоже везла в подарок. Леша, наверно, никогда не слышал старый джаз. Вдруг ему не понравится? Может, не рисковать, расспросить улыбчивого негра-продавца, что сейчас слушают пятнадцатилетние. Через год это будут слушать и в Союзе. Но какая-то нелогичная, несуразная, глупая гордость заставляла ее выбирать музыку для своего сына, как для взрослого, близкого человека, которого знаешь очень давно. Луи Армстронг, Элла Фицджералд. И еще, конечно, король рок-н-ролла Элвис Пресли. Инна все же купила одну кассету с какой-то новомодной ритмичной музыкой, под которую обычно лихо отплясывали чернокожие подростки. И еще одну, новый альбом некой бритоголовой ирландки, имя которой Инна все время забывала, но песни, однажды услышав, запомнила. Слова были простые и незатейливые, но в музыке, голосе — столько страсти и боли, сколько не изобразишь, тщательно продумывая, как понравиться публике…

«Узнает ли он меня? Как будет разговаривать? Какого он сейчас роста?» — думала Инна, глядя на мелькавшие за окном московские улицы.

Москва менялась.

На тротуарах с лотков торговали фруктами. Инна наблюдала эти новшества с любопытством, но без всякого интереса. Ее интересовала только встреча с сыном.

В гостинице «Россия» где их поселили, в своем одноместном номере, подойдя к окну, Инна глядела на Москву-реку, эту узкую, грязную и любимую реку, и вспоминала…

Две недели назад, когда Тэда не было дома, она сняла трубку телефона и, не давая себе опомниться, передумать, быстро набрала номер.

Длинный гудок. Второй.

«Сейчас трубку возьмет папа — и все. Я не смогу с ним поговорить. Леша! Лешенька! Сыночек! Хоть бы ты был дома, хоть бы ты подошел к телефону!»

И затаив дыхание, с сердцем, бьющимся у горла, услышала в трубке юношеский голос:

— Алло.

— Леша?

— Да.

— Леша, здравствуй…

— Здравствуйте. Кто это?

— Это… Это…

«Что же ему сказать? Имя? Или что-нибудь соврать? Нет, — не трусить! Главное — быстрее».

— Это твоя мама.