Рок умер – а мы живем

Дело в том, что Борис решил поставить свой бизнес на международный уровень. Мало разбирающийся в деловых хитростях Игорь понял лишь следующее: Борис и его партнёры (ещё четыре человека) собрали около двухсот тысяч долларов, чтоб открыть своё представительство в Дубае. Что-то с повышением престижности, с уменьшением налогов связано было, с какими-то дополнительными правами, – этого Игорь так как следует и не понял, да и особенно не хотел понимать. И в последний момент араб, который должен был зарегистрировать фирму в Дубае, украл деньги и исчез. Борис и его партнёры подали, конечно, в розыск, им ответили, что на положительный результат рассчитывать не стоит. В итоге остался Борис должен разным людям и фирмам сто двадцать тысяч. Тут ещё вдобавок долбанул в августе девяносто восьмого кризис, и всё окончательно покатилось в тартарары. Шеф наскоро продал двухкомнатную квартиру на «Приморской», новенький «БМВ», разругался со своей девушкой и стал жить в офисе. Игорь тоже перебрался туда.

Однажды он, как обычно в середине дня, вышел за пивом и сосисками, а вернулся – Бориса нет. Ещё через пару дней приехали мясистые, серьёзные парни, долго вышибали из Игоря, где хозяин, но, наверно, поверив, что он сам не знает, отпустили, разрешив забрать вещи. Игорь запихал в сумку свою одежду, заодно прихватил несколько пар итальянских женских полусапог… Брёл по длиннющей Садовой к метро и тогда только проснулся, и безжалостным кулаком ударил вопрос: что делать дальше? У входа на «Сенную» долго курил – идти было некуда. Ни настоящих друзей, ни постоянной девушки, никого, к кому можно постучать в дверь: «Я переночую? Или хотя бы сумку оставлю?» В потайном кармашке бумажника были спрятаны сто пятьдесят долларов, ещё по карманам – рублей семьсот. Вообще-то нормально, но ведь ненадолго.

С неделю Игорь ночевал на Московском вокзале, днём искал дешёвое жильё; продал на толкучке две пары полусапожек за восемьсот рублей в общей сложности, хотя цена им была больше двух тысяч за пару. Да, тогда ему пришлось потрепыхаться, поднапрячь не привыкшие к работе мозги, не поспать, чтобы найти комнату, какую-нибудь работу, не погибнуть в этом ставшем вдруг совсем чужим, равнодушным городе. И почему-то ни разу в эти дни у Игоря не возникло желания сесть в поезд и вернуться домой, к родителям… Примерно раз в месяц он посылал им короткие письма, получал ответы, знал, что младший брат женился и живёт теперь вместе с женой в их бывшей общей комнате, ждут ребёнка. Куда он там ещё?.. Да и что там делать? Родной городок, родная двухкомнатная квартира стали для Игоря чем-то не из этой жизни.

Нет, ясно – создавать свой дом нужно здесь, в прошлое дорога закрыта… Свой дом… Хм, только как? И как устроились все эти миллионы людей в Питере, где каждый третий – бывший студент, бывший лимитчик? Как вообще устраиваются в жизни?

В ответ приходили полудетские, сказочные, совсем не мужские мечты, мечты, какие греют пятнадцатилетних девчушек, садящихся в поезд вроде Рыбинск – Санкт-Петербург с маленьким рюкзачком за плечами и парой тысяч «на первое время»… Случайная встреча, жгучий взгляд, любовь, счастье, прекрасная семейная жизнь в уютном гнёздышке с весёлыми окнами на Неву… От таких мыслей Игорь болезненно морщился и только сильнее чувствовал безвыходность своего положения; бродил по проспектам, празднично оживлённым, прятал лицо от ледяного ветра, завистливо поглядывая на тёплые жёлтые окна из-под воротника негреющего «пилота». Сколько их, тёплых окон, и за каждым сытые, сонные люди… Подолгу стоял на мостах, уставясь в чёрную, морщинистую воду, и снова мечтал, но о другом: закрепить тяжёлую сумку на шее и прыгнуть, жадно вдыхать воду носом и ртом. Это, наверное, быстро…

Повезло. На Московском вокзале ему подвернулась старушка, сдающая комнату на длительный срок. Месяц – полторы тысячи. И Игорь обрёл жильё, вот это, с железной кроватью, кухонным облезлым столом, шифоньером с отвалившейся дверцей, фанерой вместо стекла, а ещё через несколько дней нашёл и работу – дворником возле метро «Ломоносовская», довольно близко от своего нового дома. Уборка утром и вечером, зарплата – около тысячи. И, кое-как устроившись, привыкнув к работе, наладив распорядок дня, Игорь успокоился и постепенно опять погрузился в хоть и не очень приятную, но всё-таки спокойную дрёму.