Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...

"Они" — это как бы свиньи, а на самом деле известно кто… Так вот, "они" едва не сорвали очередной (я уже сбился со счета… кажется, шестой) ленинградский фестиваль. В день открытия люди в униформах объявили, что в легкоатлетическом манеже, где все должно было произойти, не соблюдены правила противопожарной безопасности. Зал опечатали. Собралась толпа и не расходилась… Все пребывали в полной растерянности, пока случайно не подошел М. Борзыкин. Он и повел несколько тысяч недовольных рокеров на Смольный, к обкому партии. Милицейские пикеты не позволили всем зайти непосредственно к отцам города, однако небольшая делегация была допущена. Мы уселись на асфальт в лучах заходящего солнца и вскоре дождались ответа. "Завтра фестиваль начнется! — объявил Борзыкин в мегафон. — Всем можно расходиться".

Это была приятная маленькая победа, даже если сам фестиваль и не стоил такой манифестации. Это была лавина дебютов; много молодых групп, неплохих, но довольно одинаковых. "Дети", "Дурное влияние", "Опасные соседи", "Петля Нестерова", "Младшие братья" — все играли англофильский постпанк. "Народное ополчение", "Бригадный подряд", "Мат" и "600" играли просто панк, "Бриллианты от Неккермана" — фанк, "Время любить" — ритм-энд-блюз. Звон десятков сердитых гитар слился в один протяжный шум. Единственные, кто заметно выбился из общего ряда, — "Неформальное объединение молодежи". Еще одна вариация на тему неистощимого образа П. Мамонова. На этот раз герой — некий заскорузлый советский человек, полублаженный-полуидейный. Своего рода лысенковский мутант… Музыка решена в форме народных попевок и куплетов. Молодцы.

Еще ббльшими молодцами оказались эстонцы. Рейн Ланг и его команда, отработав методику за десять лет тартуских фестивалей, организовали и провели нечто невиданное… Трехдневный фестиваль "Рок-саммер": триста тысяч зрителей, группы из семи стран, в том числе "Паблик Имидж", "Биг Кантри" и Стив Хэкетт. Джон Лайдон стал объектом настоящего паломничества эстонских и русских панков. Они сфотографировались с Харди Волмером на обложку первого диска "Сингер Вингер"… Как мне показалось, бывший лидер "Секс Пистолз" чувствовал себя не совсем уютно. "Я постоянно ощущаю давление, тревогу, — сообщил он мне с видом заправского параноика, — здесь слишком много людей в униформах". "Ну-у, дорогой мой! — я не мог удержаться от патетического возгласа. — Это ничто по сравнению с тем, что творится в Москве!"

В столице "легальный рок" по-прежнему считался источником повышенной опасности и любое масштабное мероприятие наводнялось огромным количеством милиционеров в пропорции, я думаю, один страж порядка на три-пять человек публики. Во время достаточно скромного по размаху (порядка двадцати тысяч зрителей) советско-американского рок-фестиваля в Измайлово ("Сантана", Джеймс Тэйлор, "Дуби Бразерс"…) "людей в униформах" было стянуто к стадиону не менее десяти тысяч. Это оказалось едва ли не самым сильным впечатлением от миролюбивого мероприятия… Совсем недавно на концертах "Блэк Саббат" в Москве была применена новинка: силы спецназа, в шлемах и при щитах, располагались непосредственно в зрительном зале. Конечно, рок-фаны не ведут себя как паиньки, однако я убежден в том, что именно навязчивое присутствие ненавистной милиции в первую очередь провоцирует вспышки насилия. Однажды в Ленинграде чины из оцепления не пускали Костю Кин-чева на собственный концерт, а жену его легонько избили. Лидер "Алисы" в отместку назвал их со сцены "гадами", после чего в местной прессе была развернута кампания по зачислению его в "фашиствующие молодчики"[96]. Это лишь один, самый скандальный эпизод, а "рядовые" стычки происходили сплошь и рядом. Увы, бунтарская стихия рока перекочевала из социальной и духовной сфер в область чистого рукоприкладства.

Новая невская волна: "Дурное влияние",

"Неформальное объединение молодежи"

Фото из архива А. Троицкого

Не стал исключением из этого правила и большой концерт в Лужниках, посвященный памяти Саши Башлачева. То в зале, то за кулисами постоянно кого-то арестовывали и избивали; конферанс напоминал репортаж из театра боевых действий… Сам по себе концерт удался. Это была последняя попытка объединить разбредающиеся силы "русского рока" под сенью его новой иконы[97]. Откликнулись многие — но не все. У одних "горели" международные проекты, у других — коммерческие гастроли, третьи просто устали от тусовки и пафоса. Что до публики, то ей было важнее присутствие "звезд", нежели судьба рок-идеи. Я помню, было очень грустно, когда под занавес концерта дали фонограмму песни Башлачева и тут же. в зале раздался громкий свист: народ требовал продолжения программы Цоя… Того самого, который работал с Башлачевым в одной котельной.