Рок Зоны

Первой реакцией было отбить атаку костылем – парень так и сделал. Но паук, словно ожидая такого хода, юркнул на стену, шелестя хитиновыми сочленениями, и переполз через потолок на другую сторону вагона.

– Хочет бедную убить, Цокотуху загубить. – Вспомнил вдруг Макс старую любимую сказку, которую, к слову, ему читала та же бабушка в детстве. – Не думал, что для меня все обернется, словно в той самой сказочке!

Паук прыгнул на парня.

Макс в последний момент отбил летящие прямо в лицо лапы и отклонился в сторону. Паук упал в тряпье, развернулся, чтобы сделать еще один бросок, но…

– Попалась, скотина! – радостно закричал Макс, увидев, как тварь беспомощно машет лапами, тщетно пытаясь вырваться из ловушки.

Не дожидаясь, когда пауку это все же удастся, парень схватил пистолет и рванул к противоположной двери.

Ожидая увидеть там выход на мост – Максим точно помнил, что на рельсах стоял только один вагон, – парень нырнул в прямоугольник дверей, но оказался в новом вагоне.

– Что? Какого… – только и смог выдавить из себя парень, недоуменно оглядывая сиденья с мумиями, точно такие же, как и в прошлом вагоне. – Как это…

Но последняя фраза застряла в горле. Прямо напротив Макса, словно из ниоткуда, появился уже знакомый – кто? человек? призрак? сам дьявол? – Машинист и пробасил:

– Предъявите ваш билет!

3

– Дмитрий Викторович! – впервые за все время работы у Козина был взволнованный голос.

Даже когда в одной заварушке подозреваемый тыкал тому в лицо «макарычем», Козин был холоден, как айсберг, потопивший «Титаник».

А теперь вот голос его дрожал.

– Дмитрий Викторович, нашли! – раздалось из телефонной трубки.

– Где? – сухо спросил прокурор. Но это спокойствие ему досталось дорогой ценой – нервы были натянуты как струна, а волосы, и без того белые, казалось, стали еще больше седыми.

– В Зоне.

– В какой? – не понял Дмитрий Викторович, подумав про тюрьму.

– Под Каменском которая.

– Это которая? – перебирая в голове все исправительные учреждения, спросил прокурор.

– Это которая Зона отчуждения.

– Как это? – еще до конца не поняв, о чем идет речь, спросил тот.

– Что-нибудь слышали про аномальную Зону?

– Козин, ты сейчас играть со мной удумал в загадки?

– Там они. Отследили по их сотовым телефонам. Но оборвалось в пяти километрах от Периметра.

– Людей…

– Отправили уже. Кого надо предупредили. Но…

– Что? – и вновь это нехорошее чувство ударило по вискам, сковало мозг. – Что еще?

Козин почти шепотом произнес:

– Зона большая, сигнал был день назад. Они могли далеко уйти. А Зона – это не место для прогулок. Там…

– Да знаю, что там есть, – вздохнул прокурор. И не сдержался, взорвался: – На кой ляд они туда поперлись?!

Козин благоразумно промолчал.

– Связался с этими придурками лохматыми! – прокурора несло. Усталость и алкоголь вкупе с нервным напряжением давали о себе знать. – Сколько раз ему говорил, чтобы завязывал с этим дерьмом! Детство у него в заднице играет! Концерты, гитары, музыка – тьфу! Дурость, а не занятие! Это все его дружки, точно тебе говорю! Если бы не они, он бы нормально закончил институт, в армейку бы пошел, потом дальше. Все бы нормально было, по плану. Сейчас бы уже и звание было. А он… Выпороть надо было, засранца, чтобы не повадно было лезть, куда не надо. Вот зачем он туда поперся? На гитарах у атомного реактора разрушенного бренчать? Что за романтика такая?

Козин деликатно кашлянул в трубку.

– Ладно, – устало сказал Дмитрий Викторович, взяв себя в руки. – Ищите. Далеко они не могли уйти. И докладывай. Каждые десять минут.

– Понял.

– Слушай, – прокурор тяжело вздохнул. – Может, мне туда выехать?

– Ни в коем случае! – почти закричал в трубку Козин. Тщательно подбирая слова, пояснил: – Там очень неспокойно.

– Там сын мой. Может, ему сейчас помощь моя нужна?

– Мы найдем его. А вам лучше остаться здесь. Может, домой пойдете? Я могу и на сотовый докладывать. А вы хоть отдохнете.

– Нет, я тут, – сказал прокурор, вспомнив пустую холодную квартиру. – Мне тут привычнее. Надо сделать один звоночек человеку – сослуживец мой, он сейчас вроде как обитает в Зоне. Может, что знает.

И, не дождавшись ответа, положил трубку.

4

– Настя! – повторил Ожогин, глядя на девушку. В его голосе, кроме радости, чувствовалось еще что-то, похожее на нервозность.

– Не забыл имя, – усмехнулась та, прищурив глаза.

Я глянул на девушку. Потом на тварь, что послушно летала у нее над головой. Потом опять на девушку. Охренеть можно.

В голове не укладывалось все, что сейчас произошло. Уже и монстр не казался таким чудом по сравнению с этой дрессировщицей. Такое разве возможно?

Та, которую Ожогин назвал Настей, крикнула:

– Барсик, сидеть!

И летучая тварь, словно домашняя собачонка, уселась у ног хозяйки.

– Матерь божья! – не смог сдержать удивления я.

Ожогин был более сдержан, спросил:

– Нового спутника себе завела?

– Завела, – кивнула та и хищно улыбнулась – один в один кошка, поймавшая за хвост мышь. – Ты же знаешь, я люблю зубастых.

– Знаю, – ответил Ожогин, и будь я проклят, если в его голосе явственно не прозвучала тоска – так вздыхают о том, что ушло и чего уже не вернуть.