Рок-звезда

Мужской туалет для избранных гостей — или, как его иначе называли в клубе, „Дворец Сеймура“ — был отделан с большой фантазией: черный гранитный пол, раковины из черного мрамора, сверкающие писсуары, серебристые стены, украшенные фотографиями в рамках, изображавшими Мэрилин Монро на каждой стадии ее карьеры. Николс передал Бобби ключи от знаменитого шкафчика Сеймура, где тот обнаружил пульверизаторы с лосьонами после бритья и дорогими одеколонами, расчески и широкие гребни, початую бутылку коньяка „Корвуазье“, стеклянную шкатулку с белым порошком, скорее всего кокаином, и разными таблетками.

Бобби задвинул шкатулку с кокаином и таблетками подальше и вытащил то, что, по его мнению, могло понадобиться, и запер шкафчик. Бобби очень мало общался с Сеймуром — низеньким, угрюмым негром лет пятидесяти, который, если верить персоналу клуба, с удовольствием разговаривал только со своими знаменитыми клиентами.

Подготовившись, Бобби спустился вниз на кухню, где служащие закусывали перед открытием клуба.

Заметив его, Рокет помахал рукой. Поэтому, получив из рук помощника шеф-повара тарелку спагетти, Бобби сел за столик к своему другу-официанту.

Рокет, выпускник Школы сценического искусства, был честолюбивым актером. Итальянец по происхождению, чуть старше двадцати, длинные, блестящие волосы, живые, пытливые глаза.

— Я слышал, что тебе сегодня подфартило, — заметил Рокет своим ровным, но гнусавым голосом. — Здорово попасть наверх, да?

— Это точно.

— Жалко, ты не узнал об этом раньше, а то мог бы подготовиться, — Рокет понизил голос до шепота. — Это помогло бы нам обоим получить доход.

— Я подготовился, — возразил Бобби.

— Нет, — не согласился Рокет, — ты не понял меня. В этом туалете можно по-настоящему хорошо заработать. У тамошних клиентов денег полно, они не знают, что с ними делать, и постоянно что-нибудь покупают. Как ты думаешь, почему Сеймур прилип к этому месту? Да он там просто король, деньги гребет лопатой. — Рокет украдкой огляделся и продолжил: — Дай мне часок, я попробую найти себе подмену и тогда достану все, что тебе может понадобиться. Ну а прибыль — пополам.

У Бобби вовсе не было желания связываться с наркотинами, он хорошо понимал, что из-за этого следует ждать одни неприятности. Кроме того, Николс недвусмысленно дал ему знать об этом.

— Нет, — Бобби покачал головой, — это слишком опасно, а я не хочу остаться без работы.

— Да ты понимаешь, что рискуешь потерять работу именно из-за того, что не предоставишь клиентам то, чего они пожелают, — с уверенностью заявил Рокет. — Послушай, ведь старый Сеймур уже давно работает там, верно? А все потому, что оказывает подобные услуги этим знаменитым засранцам. И если ты не будешь этого делать, то, поверь мне, пулей вылетишь отсюда. Они такие, эти богатеи.

Бобби вспомнил о запертом шкафчике Сеймура. Пожалуй, в словах Рокета была правда.

— Не дрейфь, Бобби, мы обстряпаем это дельце, — надавил Рокет, почувствовав, что Бобби колеблется. — Может быть, у нас всего один сегодняшний вечер, так давай им воспользуемся, а?

Работая в этот вечер в мужском туалете для избранных гостей, Бобби словно перенесся в другой мир. Он привык к постоянной толкучке в туалете потных, шумных посетителей, которые в лучшем случае могли оставить ему чаевые в сумме от десяти центов до доллара. А сейчас он с интересом наблюдал, как в туалет изредка заходят роскошно одетые кинознаменитости, рок-звезды, известные спортсмены, продюсеры, модельеры, банкиры, политики, директора и прочая преуспевающая публика.

Помня о словах Николса Клайна, Бобби старался не пялиться на посетителей, но это было очень трудно, ведь прямо перед тобой мелькала череда таких знаменитых лиц. Большинство посетителей входили и выходили, некоторые вообще не оставляли чаевых, а другие небрежно бросали десятку или двадцатку, словно для них это был сущий пустяк. Джефферсон Лионкаре, знаменитый темнокожий певец, сунул в руку Бобби бумажку в сто долларов, подмигнул и воскликнул, как бы подбадривая:

— Сегодня — туалет, а завтра — весь мир.

Бобби очень захотелось пожать ему руку. Вот это название для песни! Только песен он больше не писал.

„Но почему?“ — спросил он сам себя. Да, он потерял свой сладкий детский голос, но ведь не способность сочинять. Почему бы снова не вернуться к этому… хотя бы просто для собственного удовольствия? И писать не кантри-энд-вестерн, как заставлял его мистер Леон Рю, а соул, самую сладкую музыку соул. Его музыку.

В последнее время он слышал много записей Джеймса Брауна и Ареты Франклин. Эти певцы, несомненно, умели преподнести песню.

Что ж, он вполне мог бы сочинять в стиле соул. В голове его постоянно крутились новые мелодии. Может быть, все-таки пришло время заняться этим?

Ну вот, сначала он уедет от Фанни, потом напишет песню. Просто так — для себя.

Его мечты были прерваны появлением тощего, с окаменелым лицом парня — рок-звезды. Он был одет в тесную куртку из шкуры леопарда, оранжевые брюки и сапоги на высоком каблуке.

— Где Сеймур?