Рок-звезда

— Заткнись! — завизжала Шарлин из-за запертой двери. — Я не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было. Оставь меня в покое, черт побери!

Бобби так и сделал, а рано утром уехал на студию звукозаписи „Соул он соул рекордз“. Этой маленькой компанией руководила женщина-продюсер, которую звали Америка Аллен. Она часто теперь работала с Бобби, и сегодня им как раз предстояло записать одну из его песен в исполнении молодого певца Рафуса Т.Рэма.

Америка тепло поздоровалась с Бобби. Это была плотного сложения негритянка тридцати трех лет с огромной грудью, носившая одежду в африканском стиле, которая ей очень шла.

— Привет, Бобби-бой.

Он поцеловал ее в щеку.

— Привет, Америка, моя дорогая леди. Ты выглядишь потрясающе.

— Сказал бы лучше очаровательно. Мужчин надо очаровывать, — прищурившись, Америка внимательно посмотрела на Бобби. — Послушай, а ты выглядишь так, словно у тебя была бурная ночка. Наверное, ты провел ее с одной из своих маленьких блондиночек?

— Нет.

Америка усмехнулась. Улыбка у нее была широкой, а зубы белоснежными.

— Меня не обманешь, парень. Я нутром чую ночь любви.

Бобби не собирался рассказывать ей о Шарлин. Он уже дважды приводил ее в студию, но Америка отнеслась к ней равнодушно.

— Хорошенький цыпленочек. Но голос слабенький, — сразу же заявила она.

— Прошу тебя, дай ей шанс, — уговаривал ее Бобби.

— Не могу, даже ради тебя, дорогой. Я работаю только с настоящими талантами.

— Послушай, у Шарлин потрясающая индивидуальность. Да она бы и для телевидения подошла.

— Конечно, малыш, подошла бы, а вот для нашей студии звукозаписи не подходит.

На этом разговор и закончился.

— Ты меня вдохновляешь, Бобби, — сказала Америка, по-дружески обняла Бобби за плечи и повела в студию.

— Вот как?

— Да, малыш. У меня появилась идея.

— Какая?

— Я угощу тебя ленчем, и мы с тобой все обсудим.

— А может, скажешь сейчас, ты меня заинтриговала.

— Потерпи. Неужели ты не хочешь бесплатно получить бутерброд с тунцом?

Рафус Т.Рэм был высоким, худощавым, с курчавыми волосами и высоким голосом, напоминавшим молодого Смоки Робинсона. Он уже записал пару довольно популярных хитов на студии „Соул он соул“.

Песня, которую написал и аранжировал Бобби, была лирической, волнующей балладой под названием „Девочка, я хочу твое тело“. А Рафус Т.Рэм исполнял ее весело, в бодром темпе.

— Не то! — заявила Америка после двух проб. — Послушай, Рафус, детка, ты должен петь медленно, и вкладывай больше сексуальности в голос. Я хочу слышать в нем эрекцию.

Рафус Т.Рэм кивнул, давая понять, что понимает, чего от него хотят. Но беда заключалась в том, что он не мог этого сделать. Его манера петь придавала песне образ этакой легкой пьески о прогулке в парке. Очень скоро стало ясно, что Рафус Т.Рэм и „Девочка, я хочу твое тело“ просто несовместимы.

Америка объявила перерыв на ленч.

— Нам надо поговорить, — заявила она Бобби, крепко взяла его за руку и вывела из студии.

Он хотел позвонить Шарлин, но оторваться от Америки было невозможно, сна бодрым шагом тащила его по улице в свой любимый итальянский ресторанчик.

— Пожалуй, тебе перепадет больше, чем бутерброд с тунцом, — провозгласила Америка, широко улыбаясь. — Думаю, нам обоим не помешает съесть по бо-ольшой тарелке спагетти с мясом, чтобы дожить до вечера.

Бобби согласился. Теперь, когда он похудел, он позволял себе иногда хорошо поесть, а кроме того, Америка ему нравилась. Она очень хорошо относилась к нему с самого начала, когда девять месяцев назад один приятель-музыкант привел Бобби на студию „Соул он соул“ и познакомил их.

— Должна сказать, Бобби, что твоя песня просто замечательна, — начала Америка, заказав еду и бутылку красного вина. — Есть только одна проблема — Рафус Т.Рэм не сумеет спеть ее.

— Я это понял, — признался Бобби.

— Так. — Откинувшись на спинку стула, Америка обвела взглядом заполненный людьми ресторан. — И что мы будем делать?

— Напишу ему другую песню, — предложил Бобби.

Америка удивленно просмотрела на него.

— Ты можешь сделать это прямо сейчас?

— Ха!

— Послушай, Монделла, у меня сейчас в студии полно музыкантов, надо работать, они не должны простаивать. Ты можешь написать другую песню и полностью аранжировать ее сразу после ленча?

— Ты рехнулась? — недоумевающе спросил Бобби.

Америка вытащила тонкую коричневую сигару из своей раздутой сумочки, взяла со стола коробок спичек и прикурила.

— Я хочу, чтобы ты записал эту песню сам.

— Я?

— Ты.

— Теперь совершенно ясно, что ты рехнулась.

Официант принес вино, налил немного в бокал для пробы и протянул его Бобби. Он передал бокал Америке. Та отхлебнула и удовлетворенно кивнула. Когда официант отошел, Америка продолжила:

— Гмм… Сладкоголосый Малыш Бобби. Дорогой, не думаешь ли ты, что пора тебе вернуться туда, где твое законное место. А именно — сюда, на виниловую пластинку, малыш. Ты будешь знаменит снова.

Когда поздно вечером Бобби вернулся домой, Шарлин не было. Она уехала в театр. На двери холодильника липучкой была прикреплена записка с ее каракулями:

„ПРОСТИ!

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

НЕ ГОВОРИ РОКЕТУ!!!

НЕ ЖДИ МЕНЯ.

Ш.“