Рок-звезда

Из стоявшего поодаль „мерседеса“ (принадлежавшего отчиму) появилась размахивающая руками Одиль.

Рафилла стояла, словно застывшая.

— Подружка! Сюда! — закричала Одиль.

Эдди отошел от такси и прошел мимо нее в здание аэровокзала, даже не заметив.

Одиль подбежала к Рафилле.

— Да что с тобой случилось? — набросилась она на подругу. — Ты оглохла, что ли?

— Нет, — мечтательно ответила Рафилла, обнимая подругу. — Просто влюбилась!

Мать Одиль вторично вышла замуж за дельца шоу-бизнеса. Ее мужем стал Клаудио Франконини, бывший итальянский эстрадный певец, у которого было множество поклонников по всей Европе. Долгое время он был эстрадной звездой и теперь с удовольствием вспоминал о своем успехе. Женитьба на вдове известного политика Генри Роне была еще одним удачным событием в его жизни. Клаудио обожал все время быть на виду.

Одиль считала его скучным человеком. Рафилле приходилось несколько раз встречаться с ним, и она была вынуждена согласиться с мнением подруги.

— Он до сих пор полирует свои залысины кремом для обуви, — со смехом сообщила Одиль подруге, — и все еще думает, что любая женщина с радостью упадет к его ногам. Совсем не изменился.

— Не понимаю, как твоя мать терпит это, — заметила Рафилла.

Одиль пожала плечами.

— А она не возражает. Им хорошо вдвоем, а мама очень терпелива, ты же знаешь.

Клаудио тепло встретил Рафиллу, расцеловал в обе щеки и сказал:

— Прошу, добро пожаловать. Очень рад снова видеть тебя, дорогая. Наш скромный дом — это твой дом.

Их скромный дом представлял собой красивый, обнесенный забором замок, стоявший на холме над Каннами. Здесь постоянно дежурила охрана, гостей обслуживали десять слуг Через день в замке устраивались вечеринки, Клаудио обожал шумные представления.

— Мы найдем собственные развлечения, — пообещала Одиль, — не будем толкаться тут вместе со старинами.

Рафилла думала о том, что делал Эдди Мафэр в аэропорту Может быть, прилетал сюда отдыхать? Как жаль, что уже уехал!

Погода на юге Франции была просто чудесной. После довольно мрачного английского лета Рафилла наслаждалась тем, что просто лежала на солнце и ничего не делала. Ей даже понравилось наблюдать за Клаудио Франконини и нескончаемым потоком его гостей. Они с Одиль располагались возле своего угла бассейна и наблюдали за знаменитостями. Среди гостей были и греческий судовладелец с очаровательной любовницей, и американский гангстер с очень чопорной женой-англичанкой, и крупный финансист с двумя девушками ненамного старше Рафиллы и Одиль, и темнокожая певица с любовником.

— Такое развлечение мне нравится, — сказала Рафилла. — У вас всегда так?

— Да, — заверила Одиль. — В прошлом году гостили дюжина кинозвезд, вдова президента, и… еще какие-то странные люди. Надо было тебе приехать.

— Я хотела. Но ты же знаешь, моя дорогая мамочка всегда считала меня слишком маленькой для греховных соблазнов Южной Франции. Вот только сейчас и отпустила.

— Я думаю, шестнадцать лет — вполне подходящий возраст для греховных соблазнов. Верно?

— Черт побери, я тоже так думаю!

Когда им надоедало сидеть возле бассейна, шофер отвозил их в соседний Жуан-ле-Пен, где они посещали ярко украшенные магазины, сидели в летних кафе. Иногда они катались на водных лыжах. Недостатка в мужском внимании подруги не испытывали, потому что представляли удивительную пару. Одиль — белокурая, простодушная, хорошенькая. И Рафилла — смуглая, загадочная. Они прекрасно дополняли и вместе с тем подчеркивали красоту друг друга, когда прогуливались на пляжах в мини-бикини, вызывая восхищенные взгляды мужчин.

У Одиль были более чем дружеские отношения со студентом-юристом из Норвегии, а Рафилла продолжила совершенствовать искусство минета с очень симпатичным студентом-медиком из Швейцарии. Она встречалась с ним каждый вечер на пляже, и они чудесно проводили время. Но все это продолжалось до десяти часов, когда за девушками приезжал шофер на „мерседесе“ и отвозил их в дом Франконини.

— Я чувствую себя Золушкой, — шутила Рафилла. — Понимаешь… мы с тобой как будто ведем двойную жизнь.

— Так оно и есть. — Одиль мрачно улыбнулась. — Моя мама просто убила бы нас, если бы узнала, чем мы занимаемся.

— Моя тоже.

Помолчав, Одиль добавила:

— Но ведь они тоже когда-то были молодыми? Наверное, и они занимались этим.

— А может, чем-нибудь и похуже, — поддержала ее Рафилла, хотя не могла представить свою мать, занимающуюся чем-нибудь вроде орального секса. Честно говоря, она не могла представить мать даже просто занимающуюся любовью, хотя та наверняка уж как минимум один раз спала с мужчиной.

Студент-медик решил, что их отношениям пора перейти к следующему этапу.

— Поверь мне, я же врач… ну, почти врач, — уговаривал он. — Я тоже хочу доставить тебе наслаждение.

Рафилла никогда не позволяла своим приятелям ласкать ее ниже талии. По ее мнению, это было слишком интимно и слишком нескромно.