Рок-звезда

Микки спокойно стояла возле стереопроигрывателя, одетая в бирюзовое мини-платье, ажурные колготки и черные лаковые туфли-лодочки. Ее незавитые белые волосы были разделены на прямой пробор и собраны сзади в аккуратный узел. При виде Микки на ум приходило слово „девственница“ — она выглядела так, словно никогда в жизни не имела дела с мужчинами.

Крис усмехнулся. Он не мог ничего с собой поделать, она ему нравилась. Микки была яркой личностью, никогда не унывала. Если бы она не переспала со всем справочником „Кто есть кто в мире рок-н-ролла“, Крис с удовольствием завел бы с ней длительный роман.

— Привет, звезда, — произнесла Микки развязно, что никак не вязалось с ее невинной внешностью.

А может быть, надо просто закрыть глаза и помечтать об Англии? Не так уж это и сложно.

РАФИЛЛА 1981

Уже много месяцев Рафилла вынашивала мысль о том, как бы уйти от Эдди. Она жила с ним только потому, что Джон Джон был маленьким. Но сейчас ему уже четыре года. Из семейная жизнь постоянно сопровождалась опасными стычками. И Рафилле все время приходилось быть начеку, чтобы защитить себя от безобразных выходок и жестокости Эдди. Под кроватью Рафилла теперь хранила старинный турецкий кинжал в кожаных ножнах — это была одна из немногих вещей, оставшихся ей в память об отце. Однажды она даже воспользовалась этим кинжалом и пригрозила Эдди. Рафилла не могла больше терпеть избиений, и, похоже, только так можно было поставить Эдди на место.

— Ты не осмелишься воспользоваться этой штукой, — усмехнулся Эдди.

— Только тронь меня, — решительно заявила Рафилла, и глаза ее гневно сверкнули.

Избиения прекратились. А словесные оскорбления и азартные игры продолжались.

Леди Элизабет, безусловно, понимала, что происходит, но молчала. Эдди и Рафилла переехали из ее дома в квартиру гостиничного типа в Челси, а леди Элизабет раз в несколько недель навещала их, чтобы посмотреть на внука и высказать свои критические замечания. Мать Рафиллы Анна подозревала, что у дочери не все в порядке, но Рафилла не могла рассказать ей правду. Слишком гордой она была. Ведь это замужество было ее идеей, а признаться в своей ошибке даже собственной семье — выше ее сил.

Одиль догадывалась.

— Эдди не безупречен, — неохотно призналась ей Рафилла, — но мы стараемся улучшить наши отношения.

Истина заключалась в том, что Эдди Мафэр был садистом, игроком, пьяницей, и в конечном итоге Рафилла осознала, что переделать его невозможно. Она и так отдала ему более четырех лет жизни. С нее довольно.

Но уйти от мужа было не так-то просто. Ведь Эдди полностью зависел от денег лорда Этертона, которые полностью спускал за игорными столами. А кроме того, Эдди, конечно же, не воспользовался высокооплачиваемой работой, предложенной лордом Этертоном, но тешил себя мыслью, что это место всегда останется за ним.

Нет, Эдди не собирался просто так отпускать Рафиллу. Он заявлял, что очень любит сына, хотя Рафилла никогда не видела подтверждения этому. Эдди не обращал внимания на Джон Джона, резко высказывал недовольство, когда ребенок слишком шумел или наводил беспорядок в квартире.

Рафиллу не волновало отношение Эдди к сыну. „Он не твой сын, — с безумной страстью думала она. — Какая счастливая превратность судьбы“.

Супружеской близости между ними почти не существовало, и это началось сразу после свадьбы. Когда же они все-таки спали вместе, Рафилла понимала, что это просто физическая необходимость, не приносящая истинного удовлетворения. Вначале она пыталась поговорить с Эдди, стараясь придать хоть какой-то смысл их взаимоотношениям.

— Ты сама этого хотела, — только и отвечал Эдди. — Ты настояла на этом браке, так что теперь не хнычь, потому что уже слишком поздно.

Все верно. Но сейчас Рафилла стала старше и умнее. Ведь у нее впереди была еще вся жизнь, а этих четырех лет с нее вполне было достаточно.

Одиль и сводный брат Рафиллы Руперт потрясли всех известием о своей свадьбе в Рио-де-Жанейро. Одиль позвонила Рафилле, чтобы сообщить эту важную новость.

— Это просто чудесно! — воскликнула Рафилла с неподдельной радостью. — А почему вы никому не сказали? Моя мама с ума сойдет, да и твоя тоже. Ты же знаешь, как они обе любят пышные свадьбы.

— Вот именно этого мы и хотели избежать, — рассмеялась Одиль. — Я так счастлива! Мы хотим, чтобы ты с Джон Джоном приехала к нам.

— Я тоже этого хочу, — ответила Рафилла, размышляя, что, быть может, это именно та возможность, которой она ждет. Руперт уже два года жил в Южной Америке, работая над серьезнейшим инженерным проектом.

Бразилия. Руперт с восторгом рассказывал о ней по телефону.

Бразилия. Это, может статься, прекрасный шанс уйти от Эдди.

— Как долго ты будешь отсутствовать? — недовольно спросил Эдди.

„Я не вернусь“.

— Три недели.

— Это слишком много, — сказал он, отправляя в себя уже третью послеобеденную порцию бренди.

— Но ведь Бразилия очень далеко, — осторожно отметила Рафилла. — Я ведь не могу приехать, повернуться и уехать назад.

— А кто же будет ухаживать за мной в твое отсутствие?

— Ты сам справишься.