Рокфеллеры

В январе 1907 года Рузвельт вступил в перепалку с сенатором Джозефом Форейкером на официальном ужине в Вашингтоне в присутствии множества людей. Форейкер препятствовал мерам по регулированию бизнеса, и президент заявил, что тот покрывает «богатых злодеев». Присутствовавшие при этой сцене репортёры потом уверяли, что Рузвельт, произнеся эти слова, посмотрел на Дж. П. Моргана, а друзья Моргана возражали, что взгляд был направлен на сидевшего рядом Генри Роджерса. Скорее всего, правы были они, потому что Рокфеллер-младший, благодаря тестю хорошо осведомлённый в области кулуарной политики, сообщал отцу, что «ЮС стал» («хороший трест») подбивает Фрэнка Келлога вплотную заняться «Стандард ойл», чтобы отвлечь внимание от себя. Чарлз М. Пратт и Эдвард Бедфорд злились на Арчболда за его непримиримую позицию: надо было прогнуться под правительство, как это сделал Морган, и тоже были бы «хорошими».

Рокфеллер теперь больше думал о себе. Он неукоснительно следовал распорядку дня, регулярно менял резиденции. А Сетти опять расхворалась, да так, что не вставала с постели: в 1907 году она целых десять месяцев подряд провела дома, не ходила в церковь и даже не спускалась к завтраку в кругу семьи. Не была она и на свадьбе младшей дочери Уильяма и Миры, 25-летней Джеральдины, и Марселла Хартли Доджа — президента оружейной компании Ремингтона. Церемония, состоявшаяся 18 апреля, прошла скромно, в доме у Уильяма, поскольку в феврале жених лишился отца и всё ещё был в трауре. Зато, писали журналисты, это была «самая богатая пара в мире»: Додж в свои 26 лет унаследовал семейное состояние в 60 миллионов долларов, а личное состояние Джеральдины оценивалось в 101 миллион.

К лету «Стандард ойл» была похожа уже не на спрута, а на медведя, отбивающегося от своры собак: иски против компании были поданы в суды шести штатов (Техас, Миннесота, Миссури, Теннесси, Огайо и Миссисипи), не считая семи федеральных. Компания «Уотерс-Пирс» была оштрафована и изгнана из Миссури; в Теннесси рассматривался законопроект о запрещении деятельности треста; в Огайо Большое жюри выдвинуло за год 939 обвинений против Рокфеллера и прочих членов руководства «Стандард ойл». В Чикаго «Стандард ойл Индиана» обвинили в получении незаконных скидок от железной дороги «Чикаго и Олтон» уже после принятия закона Элкинса, в то время как Рокфеллер всегда утверждал, что с 1887 года «Стандард ойл» отказалась от этой практики. В конце июня сорокалетний, но уже полностью седой Кенесо Маунтин Лэндис, назначенный в 1905 году федеральным судьёй Чикаго, запросил данные по капитализации и доходам за 1903—1905 годы. На требование окружного прокурора предоставить список сотрудников, имеющих доступ к этим данным, юрист «Стандард ойл» Джон С. Миллер ответил: «Гори в аду». Это было по меньшей мере невежливо. Лэндис велел разослать повестки в суд нескольким членам руководства, включая Рокфеллера. Джон Д. сбежал к Прентисам в Питсфилд, штат Массачусетс, а оставшейся дома Сетти, страдавшей от эмфиземы лёгких, велел никому не говорить, где он, а письма отправлять на имя Прентисов.

Узнав, что Лэндис хочет судить Рокфеллера в Чикаго, Тедди Рузвельт и Чарли Бонапарт встревожились: если магнат явится туда, его уже нельзя будет привлечь к суду в рамках более громкого федерального дела. К Лэндису отправили человека — объяснить, что к чему, но тот ответил: «Я был бы рад услужить мистеру Рокфеллеру... но он выставляет дураком моего судебного исполнителя, и я заставлю его предстать перед судом, чтобы восстановить уважение к суду». Но Рокфеллер уже сам понял, что ему выгоднее подчиниться. Он неожиданно связался с Лэндисом из Питсфилда и добровольно принял повестку. 5 июля Джон и Уильям Рокфеллеры, а также Генри Флаглер прибыли в новую контору «Стандард ойл Индиана» в Чикаго, чтобы посовещаться с юристами. Джон Д. по-прежнему советовал «уйти в несознанку», но Флаглер возразил, что времена изменились: «Старая пословица, что молчание — золото, теперь не работает». Впрочем, юристы были согласны с Рокфеллером — все, кроме самого молодого, Роберта Стюарта.

— Мистер Рокфеллер, после того как присутствующие здесь выдающиеся талантливые юристы высказали своё мнение, я не смею выразить своё, — сказал он.

— Молодой человек, я плачу вам за то, чтобы вы высказывали своё мнение.

— Мистер Рокфеллер, в глазах закона вы ничем не отличаетесь от любого другого гражданина, и на вашем месте я бы явился в суд.