Рокировка

Корзина, которую он приобрел специально для продуктов, просто трещала от содержимого. Все это было аккуратно завернуто в куски холстины и разложено так, чтобы не перемешалось и не пропахло. Впрочем, последнее опасение было бессмысленным. Все купленное было свежайшим и пахло так, что Сашка в первые полчаса чуть слюной не захлебнулся. Потом принюхался, и стало легче. Во всяком случае, объесться до заворота кишок он уже не боялся. В приюте так не кормили. Последней покупкой на этом поприще стали сладкие пироги, за которыми он специально отправился в уже знакомую булочную.

Больше всего парня порадовали цены на продукты. За все это изобилие он отдал меньше рубля. Тут, усмехнувшись своим мыслям, Сашка напомнил себе, что в его сидоре лежит богатство на несколько десятков тысяч рублей. Так что умереть с голоду ему точно не грозит. Проснувшись в сквере от шорканья дворницкой метлы, он быстро огляделся и, убедившись, что вокруг никого нет, не удержавшись, полез в сидор, посмотреть на свою добычу.

Больше всего его интересовало содержимое трех жестяных коробок. В одной, как он уже видел, лежали разные золотые украшения. В другой, завернутые в аккуратные цилиндры из вощеной бумаги, золотые червонцы, а в третьей, извлеченной из двери, оказались драгоценные камни, разной формы и огранки. Сашка слабо разбирался в геммологии, а рубин от сапфира мог отличить исключительно по цвету. Так что, полюбовавшись минутку игрой камней на солнце, туго завязал горловину мешка.

«Блин, как в той рекламе. Ё-мое, это чего ж я сделал-то? – проворчал про себя парень, в очередной раз почесывая в затылке, рассматривая сидор, стоявший у ног. – Скорей бы уже поезд. Убраться отсюда подальше».

Утыкаться снова в газету не хотелось, так что Сашка, плюнув на конспирацию, принялся разглядывать проходящих мимо барышень. Что ни говори, а было ему всего восемнадцать, и интерес к противоположному полу был для парня так же естествен, как дыхание. Не забывал он и про бандитских «шестерок». Те, понаблюдав за его общением с полицией, недоуменно переглянулись, но заметно утратили к нему интерес.

Сашка же, продолжая лениво скользить взглядом по фланирующим по перрону пассажирам, про себя прокручивал в уме, что ему может потребоваться для работы. Чтобы влиться в местное общество, он должен был иметь какое-то легальное занятие, которое не вызовет у властей никаких вопросов. А значит, к такой деятельности нужно как следует приготовиться.

«Ой болван! – мысленно обругал себя парень. – Ну, был же на рынке, так нет, чтобы сходить в ремесленные ряды. Инструмент всякий посмотреть. Нет, с криминалом резаться кинулся. Заняться больше нечем? Или адреналинчику захотелось? Ладно. Что сделано, то сделано. Теперь придется озаботиться этим вопросом в Воронеже. Потребуется тонкий инструмент, для мелких работ, и обычный. Но главное, это тонкий. Кажется, в этом времени со всякими ГОСТами и тому подобными правилами полный швах. Так что, придется это иметь в виду».

Увлекшись своими мыслями, он не обратил внимания, что на соседний край скамейки присела молодая девушка с парой чемоданов. Судя по одежде, из мещан. Эти нюансы Сашка уже начал немного понимать. Общество тут сословное, и за грубый ответ какому-нибудь дворянчику запросто можно загреметь в каталажку. С его характером вполне реальное дело. Уступать дорогу всяким снобам и наглецам парень не привык. А уж теперь тем более.

Что-то сильно изменилось в его характере после резкой смены среды обитания. И если раньше он предпочитал увернуться от неприятностей, то теперь начал решать их радикально. В общем, различать принадлежность человека к тому или иному сословию было здесь важно. Окинув соседку долгим взглядом, Сашка убедился, что девушка хороша собой и отлично сложена, после чего вернулся к созерцанию толпы. Пялиться долго так откровенно было невежливо. Это даже ему было известно.

Краем глаза парень успел заметить, что соседка, скользнув по его лицу взглядом, едва заметно скривилась, но тут же взяла себя в руки. Грустно усмехнувшись, Сашка мысленно махнул на нее рукой и снова взялся за газету. Откуда вывернулась очередная криминальная троица, он так и не понял, но разом вскинулся, когда рядом раздался возмущенный женский возглас:

– Да что вы себе позволяете?!

Повернувшись, парень увидел, как один из троицы уже подхватил чемоданы соседки, а другой, крепко сжав ее руку, заставлял подняться. Гнусно усмехаясь, он тянул ее за собой, тихо приговаривая:

– Да не ерепенься ты. С прибытком останешься.

– Оставьте мадемуазель в покое, – поднимаясь, рыкнул Сашка.

– Слышь, мужик, ты бы сел на место и не лез в чужие дела, – с угрозой посоветовал ему третий бандит, сунув руку в карман штанов.

– Тебя не спросил, шваль, – рявкнул Сашка, резко выбрасывая ногу вверх.