Рокировка

– Это вызов на поединок, – тихо пояснил штабс-капитан. – И отказавшись, ты станешь для них трусом, которого может убить любой.

«Что-то я не помню таких правил у наших горцев», – растерянно подумал Сашка и, повернувшись к вызвавшему его воину, спросил:

– Какие правила?

– Сражаемся в кругу. Кто вышел за черту, проиграл. Уронил оружие, проиграл. Попросил пощады, проиграл. Проигравший умирает, – зло, кривя губы, пояснил горец.

– И чем деремся? – спросил Сашка, почесав в затылке.

– На саблях. Там, – горец указал на баул, – тебе есть чем биться. Я жду ответа.

– А чего тут думать? – пожал Сашка плечами. – Пусть твои люди круг рисуют.

– Смелый гяур, – рассмеялся горец, змеей соскальзывая с коня.

По его знаку двое молодых воинов спрыгнули с коней и отбежали в сторону. Один из них нес с собой аркан. Ухватив его конец, второй воин отсчитал от напарника семь шагов и, держа веревку вытянутой левой рукой, выхватил саблю. Ткнув ее концом в землю, он начал пятиться по кругу. Сабля очертила на земле ровный круг в пятнадцать шагов в поперечнике. Воины закончили и снова уселись в седла. Отъехав от круга на несколько метров, они замерли, словно чего-то ожидая.

Вызвавший парня горец, передав поводья своего коня одному из воинов, принялся раздеваться до пояса. Чуть пожав плечами, Сашка снова развернул баул с оружием и, не раздумывая, выбрал ту самую саблю, что привлекла его внимание. Вытянув ее из ножен, он только восхищенно вздохнул и про себя порадовался, что не прогадал. Синеватая дамасская сталь с муаровым узором говорила сама за себя. Отложив саблю в сторону, парень начал раздеваться.

Стоявший рядом штабс-капитан, наблюдая за ним, еле слышно сказал, явно досадуя, что не может разрулить ситуацию по-другому.

– Александр, это опасно. Это очень сильный воин. И вмешаться я и мои люди не можем. Но если вы откажетесь, все поймут. Вы механик, а не солдат.

– Я был солдатом, – ответил Сашка, усмехнувшись уголками губ.

Бросив рубашку на оружие, он подхватил саблю и, развернувшись, направился к очерченному кругу. Горцы, увидев шрамы на его торсе, начали переглядываться, одобрительно кивая. Пару раз, провернув клинок в руке, чтобы привыкнуть к его весу, Сашка не спеша шагнул в круг. Вызвавший его горец, закончив молитву, поднялся и, шагнув в круг, громко сказал:

– Я думал, ты испугаешься. Но ты воин. Это хорошо. Приятнее убить воина, чем покорного барана.

– Даже в детстве я не был бараном. А уж теперь и подавно, – усмехнулся Сашка и, прикрыв глаза, постарался вспомнить то состояние, которое ощущал в своем сне.

– Бой до смерти, гяур, – напомнил горец и, гортанно вскрикнув, атаковал.

С этого момента Сашка воспринимал все происходящее словно со стороны. Тело двигалось независимо от его желаний, словно жило своей жизнью. Сабли поединщиков сталкивались, высекая искры, заметные даже в солнечном свете. Все видевшие эту картину замерли, пытаясь понять, что происходит. А бой все длился. Противники метались по очерченному кругу, словно бесплотные тени.

В какой-то момент горец разорвал дистанцию и замер, опустив саблю. Дышал он тяжело, а грудь вздымалась так, словно вот-вот разорвется. Во взгляде бойца Сашка краем сознания отметил удивление и тень страха. Сам он даже не понял, как себя чувствует. Горец коснулся ладонью левого бока и, растерянно посмотрев на окровавленные пальцы, качнул головой, словно не веря собственным глазам. Только тут Сашка почувствовал на груди какое-то жжение, и что-то холодное стекло по коже к поясу.

Отерев ладонь о штаны, горец вскинул клинок и ринулся в очередную атаку. И тут Сашка заметил, что двигается он гораздо медленнее, чем вначале. Шагнув вперед, он встречным движением перехватил опускающуюся саблю противника, направляя ее вбок и вниз, и, делая шаг в сторону, нанес обратный удар, даже не разворачивая клинок. Его сабля имела полуторную заточку лезвия. Клинок ударил горца по горлу, и его приятели дружно охнули.

Шея бойца оказалась разрубленной до самого хребта. Выронив оружие, горец пошатнулся, сделал шаг к парню и медленно осел на землю, хрипя и булькая зарубленной глоткой. Его ноги несколько раз дернулись, взбивая пыль, и боец затих. Переложив саблю в левую руку, Сашка прижал правую ладонь к груди напротив сердца и медленно поклонился погибшему. Потом, подобрав его оружие, вышел из круга.

Уже вызванный из больницы врач поспешил осмотреть его раны. Но к всеобщему удивлению, это были просто царапины. Промыв их и перевязав парня, врач задумчиво посмотрел на тело горца и, пожав плечами, вопросительно покосился на растерянно замершего штабс-капитана. Тот, словно очнувшись, тряхнул головой и, повернувшись к пожилому горцу, сказал:

– Ходжа Хазрат, ты все видел сам. Длань Аллаха показала свое решение.

– Да. Показала, – кивнул аксакал, с явным трудом беря себя в руки. – Мы можем забрать его? – спросил он, обращаясь к парню.

– Да. Похороните его до заката. Он был великим воином, – решительно кивнул Сашка, сам удивляясь своим словам.

– Что ты возьмешь из того, что принадлежало ему? – вздохнув, спросил аксакал.