Рокировка по длинному пути

— Или пусть упырь живет вместе с нами, в нашей комнате, — подхватил другой. Глаза у обоих сверкали азартом. Для меня не секрет, что они ставили на зверюге свои опыты, но для этого им нужно было незаметно прокрасться на чердак, а это было рискованно. Если заметит мать, им несдобровать. Получить упыря в личное пользование, похоже, их мечта.

— А ну тихо, — тут же приструнила сыновей Молли. — Замолкли оба. Никто с упырем жить не будет и никуда не переедет. И точка. О, Рон, сынок, что же ты молчал так долго? Конечно, этого упыря давно нужно переселить.

— Да, малыш Рончик испугался злого упыря, — противно протянул один из близнецов.

— Бедняжечка намочил штанишки и теперь не может бай-бай, — в тон ему издевательски поддакнул другой.

— Молчать, — воскликнула Молли и покраснела от гнева, а с ее палочки, которой она как раз собиралась левитировать посуду в мойку, посыпались искры. Похоже, эти двое ее все же разозлили.

— А вы, острословы, после завтрака возьмете ведра и тряпки и отмоете до блеска свою комнату. И не выйдете из нее, покуда не приведете ее в порядок. Я проверю.

— Но, мам, там же работы на целый день, — протестующе возразили мальчишки в один голос с непритворным испугом. — Пап, ну скажи ей.

— Слушайтесь мать. Поднимайтесь и идите, — коротко приказал отец, и недовольные сыновья поспешили покинуть столовую. А Артур перевел взгляд на меня. — Я подумаю, что можно будет сделать, Рон, — пообещал он и поднялся из-за стола.

Молли подала ему отглаженный, хоть и не новый, черный балахон, что здесь зовется мантией, и Артур, потрепав меня по волосам и поцеловав в щечки жену и дочь, напялил на голову подобие лыжной шапки, только из фетра, и скрылся в зеленом пламени камина в гостиной. Сколько я ни наблюдаю за этим действием, все не надоедает. Волшебство завораживает, и чем больше, тем меньше ты понимаешь, как все устроено. А я пока совсем его не понимал и даже еще совсем недавно отрицал. Но, похоже, пора привыкать, что я тоже волшебник. Хотя сам я пока не чувствовал в себе ничего волшебного.

— Мам, тебе помочь? — спросил я, когда мы вернулись на кухню, и Джинни, захватив яблоко, ушла в свою комнату.

— Нет, Рон, — благодарно улыбнулась мать и погладила меня по волосам, — но ты можешь отнести Перси завтрак, если тебе нетрудно. Я тогда пока займусь уборкой, а позже навещу его и заберу тарелки.

— Конечно, — с готовностью кивнул я и понес груженый поднос наверх, надеясь, чтобы мне не встретятся эти два засранца.

Глава 3

Комната Перси была на условно третьем этаже, сразу под моей. Почему «условно»? Да потому что «Нора» представляла из себя странную разноуровневую конструкцию, когда этаж надстраивали не целиком, а крепили, как конструктор, из отдельных, уже собранных модулей-комнат по мере надобности.

Из-за этого внешняя стена была неровной, а где-то, как, например, на первом этаже, западала внутрь, образуя крыльцо, над которым нависал второй этаж. А где-то, как в спальне родителей или у Билла в комнате, образовался небольшой балкончик из выступающих стен соседних комнат и потолка нижнего этажа.

Мне не сильно повезло. Мое жилище надстраивали почти самым последним, и частично из чердака. Поэтому и без того небольшая комнатка десяти метров имела только две прямые стены, что делало ее еще меньше. Справа, где-то в полутора метрах от пола, уже шел скат чердака, и с моими размерами в той части комнаты даже сейчас я не мог выпрямиться во весь рост.

Так что там висели книжные полки и стоял небольшой письменный стол, а напротив — кровать и тумбочка. Вот и вся обстановка. У остальных парней комнаты ничем не отличались от моей, разве что стены прямые, без скосов.

Комната попросторнее, метров двенадцати, досталась Джинни, и располагалась на первом этаже. Ее пристроили самой последней, а на земле места больше, чем на верхотуре, есть куда выдвигаться. Поэтому в нее поместилось все: от просторного встроенного гардероба, в котором на самом деле было не так уж много вещей, до столика с большим круглым зеркалом в изрядно поцарапанной раме.

Изнутри вся эта безумная конструкция выглядела, как система ходов. Неудивительно, что жилищу дали такое звучное имя — «Нора».

Главная лестница не шла сплошняком с первого этажа и до чердака. На каждой площадке, или чуть раньше, от нее отходили ответвления из трех-пяти ступенек.

Не доходя до второго — спальня родителей и ванная с туалетом, чуть выше на две ступеньки кладовка для барахла, а еще выше на два метра и три боковые ступеньки — комната Билла.

Между вторым и третьим этажами располагались комнаты Чарли — направо, и близнецов — налево, почти над спальней родителей. Может, потому Молли и была всегда в курсе их ночных вылазок.

Между третьим и четвертым — комната Перси, куда вели две широкие ступеньки, и еще один туалет. Ну а через три ступеньки выше, налево, жил я. А главная лестница вела дальше, на чердак, сразу, как огибала мою комнату на десять ступеней выше. Вот такой лабиринт.

Поднос я на этот раз донес без приключений — близнецы, похоже, прятали компромат, пока мать не нагрянула с обыском.