Рокировка с прошлым

– Не могу обещать. Я должен знать наверняка, кто устроил храпок на меня. Но шанс присутствует… Мне льстит твоя готовность корешиться с блатным. Думал, тебе не в масть подобные мне!

– С чего вдруг? У меня самого под началом пусть небольшая, но банда!

– Банда… Кому ты заливаешь? Они же совсем ручные! Если они попадутся, как топают на дело, то отхватят до кровавых соплей. Они закона боятся больше, чем обыватели. Вот как ты поступаешь с теми, кто, по-твоему, приступил закон по-настоящему, ты показал сегодня, когда мочил и моих врагов, и моих корешей. Парнишка, как там его?.. А! Иван! Почти тезка! Так, он рассказал все! Кроме того, я не забыл кипишь у авио-порта и твою бескомпромиссность.

– Признаю. Я презираю вашего брата. Однако не ровняю всех. Есть исключения.

Отвлекся, чтобы взглянуть на Дерия. Тот засовывал за пазуху бутылку из бара каюты. К очередной таре он методично прикладывался. Заметив внимание, пожал плечами:

– Мне можно. Обезболивающее и для дезинфекции ран. Ты же, Юрик, поясни за жизнь.

– Мой отец – следователь в Свободном городе. Он всегда с уважением относится к одиночным нарушителям закона. Утверждал, среди таких наибольший процент тех, кто имеет как минимум: ум – спланировать преступление; силу – совершить злодеяние; свою правду – ради чего совершен поступок. Порой у них, как ты бы выразился: «не западло и поучиться». Те же, кто вступает в группировки и семейства – лишены всего перечисленного. Силу отдают авторитетам, взамен пользуясь чужим разумом. Склонен придерживаться того же мнения. Разве я не сын своего отца?

– Каждая шестерка чей-то отец, брать или сын. У нас не мало мазих… то есть баб. Они пытаются хоть как-то прокормить семьи. Большинство даже не берет в руки волыны, и я не базарю об мокрухе.

Вспомнились комнаты с ранеными. Как над ними хлопотали. Неприятное чувство… Не время показывать слабину! Сегодня я уже поддавался эмоциям.

– Вступая в подобные группы, разумные априори признают неправоту поступков. Значит, они должны быть готовы к наказанию.

– Тогда повторюсь: почему ты готов сотрудничать со мной?

– Ты лидер. Лидеры по определению одиночки и достойны изучения. Стоит хотя бы понять, как Пространственник-недоучка умудрился стать одним из Иванов в Агемо!

– Значит, информированный? – в голосе рокочет недовольство, но сдерживаемое, ему не выгодно конфликтовать. Подумав, он решает и не отмалчиваться: – Тогда ты в курсе, что я чуть не кончил учителя-Последнего во время «Испытания смирением».

Парень-то силен! Я без иронии! «Испытание смирением» – ситуационный экзамен на третьем-четвертом курсе. Преподаватели подстраивают ситуацию, когда пред студентом встает выбор: либо совершить поступок, заведомо ведущий к исключению из Университета, либо потерять нечто ценное испытуемым не меньше жизни. Официальная цель испытания: дать студенту понять – порой приходится чем-то жертвовать и научить признавать поражение! Однако все знали, что это неофициальная проверка на верность.

– Понимаю… Мое испытание прошло на третьем курсе: старшекурсник отобрал фотокарточку с изображением родителей и друзей, а потом на глазах разорвал, подначивая подраться с ним… А я ведь мог победить! До сих пор мерзкое чувство! К тому времени я три года не был дома и не видел родных, а это оставалось последним напоминанием о них! Эх… Если не секрет, что стояло на кону у тебя?

– Моя честь, – Дерий приложился к бутыли и выхлестал за раз чуть ли не половину. Голос его оставался ровнее и холоднее лезвия ножа, лишь разгорались яростью глаза: – Четвертый курс. В начале года, один из новых преподавателей начал меня щемить и ездить всем по ушам, мол, безвольный слабак. Через месяц наездов я при всем курсе вызвал фраера разъяснить претензии в бою. Он поржал надо мной. Я сорвался. Пошел на абордаж… В ярости его чуть не кончил. Меня скрутили кореша-однокурсники.

– Не жалеешь?

– Смеешься? Уверен, поступил по понятиям! – Дерий цыкнул и сплюнул сквозь зубы. – Признаю: я эгоист. Считаю, по праву возвышаюсь среди других. По праву сильного. По праву умнейшего. По праву достойнейшего. Твой базар минутой ранее как раз в тему. Только, чтобы остаться собой, необходимо отстаивать права изо дня в день! В сражении, длина которого жизнь!

Слова звучали знакомо. Они перекликались с моими недавними мыслями: «подавляющее превосходство в силе дает право быть добрым». Да что там, это мое мировоззрение! Сильные… Не только физически, но интеллектуально, морально, материально и так далее. Такие люди добиваются целей. Такие люди могут себе позволить все – в рамках того, в чем сильны. Умные способны учить. Добрые достойны любить и стать любимыми. Богатые могут быть щедрыми. Сильные – защищать. Кто слаб, не имеет ничего. Подобным остается уповать лишь на подачки.

Стало неуютно. Поспешил возразить:

– Понимаю, ты воин. Однако почему Иваново семейство? Жизнь сама по себе война, и она ведет к развитию сильных! Чувствующих, даже не окончивших Университет, с радостью берут многие организации! Там бы ты мог добиться и почета, и уважения, и денег с властью…