Рокировка с прошлым

– Господин Юрий. Мадмуазель Лорн. Мое глубокое почтение. Наслышан, – мне почтительный поклон, а вот Лорн достался галантный поцелуй кончиков пальцев. При этом внутреннее пламя окрасило лицо юного Пространственника, забавно контрастируя с прилизанными назад русыми волосами.

– Господин Ундерк, обрисуйте ситуацию, – от моего голоса парень вздрогнул. Щелкнул каблуками и затараторил отрывистыми очередями. Из его речи удалось узнать:

Пять дней назад получили сообщение о пропаже юной леди Маниян. Исходя из обстоятельств похищения и физических данных особы, сделали вывод – работа Иммунного. В последующие дни провели розыскные мероприятия, не принесшие результата. Исходя из почерка Иммунного, тело должно было появиться на пятый день – сегодня. С полуночи по Агемо развернул блокпосты и усилены меры безопасности.

В тридцать два часа сорок минут пришло сообщение о беспорядках на Бархатном Острове. Группа усиления отправилась на место происшествия. Свидетели говорили о молодом человеке, которому стало плохо на выходе из пневмометро. Он рухнул на пол. Вроде бы плакал и орал от боли. Ему попытались помочь, но он кричал, чтобы его оставили. Когда ему не подчинились, то открыл стрельбу из револьвера. Шальной выстрел сбил одну из люстр, та рухнула на толпу. Несколько десятков раненых. Трое придавленных, в тяжелом состоянии, но Последние успели вовремя. Погибших нет. В суматохе подозреваемый скрылся.

Через четверть часа пришло еще одно сообщение – владелец «Садов Предтечи» на обходе, перед открытием заведения, обнаружил леди Маниян…

На этом парень сбился, слегка побледнел, сглотнул, но продолжил:

– Обнаружил леди Маниян на крыше в форме работы Иммунного. После этого со всего Агемо силы переброшены на Бархатный Остров для облавы. Перекрыты все пути сообщения.

– Так она на крыше? – заинтересовался я. – Проводите?

– Как пожелаете! – Ундерк, не мешкая, двинулся к одной из лестниц. Очевидно, парень хотел поразить меня исполнительностью либо просто опасался. Забавно. – Только должен предупредить: зрелище… в газетах приуменьшают.

– Даже так? Тогда прошу, подождите у выхода и позаботьтесь о моей спутнице. Лорн, дорогая, надеюсь, не возражаешь, если оставлю тебя на минутку?

– Что ты. Если этот милый господин расскажет, кто же такой Иммунный? – точно выверенные порции любопытства, страха и восхищения. – Уже наслышана про этого негодяя, но никто не говорит, в чем его преступления. Вы ведь не откажете страждущему сердцу? – невинная улыбка юной леди могла растопить льды Глайсиса. Парень же… Хорошая игрушка попалась девушке.

Оказавшись на крыше, пройти к месту происшествия оказалось несложно. Аккуратно сервированные столики. Резные стулья. Тенты от дождя. Почти полное отсутствие людей, лишь те, кому положено по службе. Я остановился у заграждения, с содроганием и отвращением разглядывая…

Девушка… хотя нет. Это уже не девушка, а тело… Снова не то! Правильнее – кукла. Еще вернее – марионетка с обрезанными нитями!

Она стояла на коленях. Спина сгорблена, плечи опущены. Одежда порвана, заляпана грязью и опалена, но крови нет. Лишь запах… скажем так, естественных выделений.

При этом лицо бледное с заострившимися чертами, словно высечено небрежным ударом резца из белого мрамора. Сходство разбивают синеватые припухлости под глазами и клоками торчащие волосы – крайняя степень истощения.

Хотя по другой причине взгляд, помимо воли, соскальзывает с девушки через считаные секунды – невозможно выдержать вида судороги, перекосившей лик жертвы. На одной половине застыл осколок кривой улыбки, больше похожий на оскал, откуда стекает тонкая струйка слюны. Вторая половина – сжатые в линию губы, с кровавыми пузырями из-за того, что кукла жевала собственный указательный палец.

Сильнее всего выделялись глаза… Правый зрачок расширен, полностю заполняя радужку. Левый сжался в почти неразличимую точку. Подобное сияло из ставших алыми белков. Возникало чувство, словно кукла смотрит одним глазом на меня, а вторым – в никуда и одновременно вглубь себя. Вот только куда бы ни устремлялся взгляд, в нем читались боль, отчаянье, безысходность, страх, почти животный ужас, а также… абсолютная, всеобъемлющая пустота.

Иммунный во всем великолепии: не одной раны, кроме сломленного разума. В Агемо четверть постояльцев скорбных домов жертвы этого садиста. Что самое гадостное, ни одна из жертв за годы лечения Последних так и не пришла даже в относительную норму. Рассудок изувечен с холодной четкостью. Расчетливо и цинично. Подобное даже не страшно, ибо невозможно осознать всю глубину муки сознания, навсегда оторванного от реальности. Противно…

Особой насмешкой на фоне этого выглядит, каждый раз присутствующая записка: «Прошу прощения за доставленные неудобства. Возвращаю очищенную душу вашей дочери. Благодарю». Аппетит отбило напрочь.

Почесал Мефи за ушком. Боль укуса. Окружающее отступают на задний план.

– Это мог сделать, совершить Рейм? – уточнил для проформы.