Рокировка в длинную сторону

— А я вот думаю: насколько это нормально, когда у наркома или военного коменданта Кремля, родственники — иностранцы? — Внешне спокойно поинтересовался срочно приехавший из Ленинграда Сергей Миронович Киров. — Ведь странная ситуация получается, товарищи: днем такой ответственный товарищ работает, очень часто — с государственными секретами, а вечером и ночью — здравствуйте вам! — общается с человеком, для которого интересы другого, возможно — враждебного государства важнее интересов Страны Советов. Очень странная ситуация получается, товарищи.

— Моя жена — совсем не… то есть… она — революционерка, — пискнул, было, Литвинов, но его никто не слушал.

— Вот ты, Сергей Миронович, как новый наркомвнудел и займись этим вопросом. Разберись в каждом конкретном случае, и где надо — помоги, а где надо — накажи.

— Все что поручает мне Партия — исполню в точности! — несколько напыщенно ответил Киров и так глянул на Литвинова, что тому ужасно захотелось провалиться сквозь пол и убежать через подвал.

Именно в этот момент в кабинет вошел Поскребышев и коротко сообщил:

— Товарищ Сталин, он ожидает у телефона…

Сталин извинился и вышел из кабинета, обронив на прощание: «Ну, вы пока пообщайтесь товарищи, посоветуйтесь…» Киров немедленно насел на Артузова, настаивая, чтобы тот немедленно бросил свою разведку и переходил к нему в заместители, потому что: «…работы — пропасть, просто пропасть! И на кого я могу положиться? На Медведя? Положим, а еще на кого? Нет, я считаю, нужно срочно обновлять состав НКВД! Мобилизовать сознательных рабочих — в Москве, в Питере, в Харькове, сормовчан… Но надо, чтобы были спе-ци-а-лис-ты! Которые обучат, направят, помогут на первых порах… Как ты, товарищ Артузов!»

Литвинов сидел, ни жив, ни мертв, чувствуя, что на этот раз его шашни с британцами могут выйти ему боком… или даже чем-нибудь более серьезным. Внезапно он понял: то, что его пригласили сюда — ловушка! Самая настоящая ловушка! Вот кто здесь сидит кроме него? Куйбышев — народный контроль, Артузов — разведка, Киров — новый наркомвнудел, а этот кто? А ведь Сталин называл его фамилию… как там его Налёт, Валет? Нет, кажется что-то связанное с печеньем… Галет? Точно, Галет. И кто этот Крекер? Энкавэдэшник — понятно, а вот что он здесь делает?

Додумать он не успел: Киров громко обратился к Куйбышеву:

— Валериан, а скажи-ка мне, как старый товарищ: давно проводилась проверка Наркомата по иностранным делам?

Куйбышев молча кивнул и тут же достал из кармана френча небольшую записную книжку в серебряном переплете. Щелкнул застежкой, быстро перелистал, просветлел лицом, видимо найдя нужное, и уже собрался было что-то сказать, но Киров не дал ему говорить, быстро перебив:

— Скажи, а у тебя много специалистов по международным отношениям? Ну, чтобы в дипломатических протоколах разбирались там, или… Ну, ты меня понимаешь?

Создавалось такое ощущение, что Литвинова в кабинете уже как будто и нет. Меер Моисеевич понял, ЧТО это означает…

— Нет, — ответил Куйбышев, подумав. — Откуда?

— Я тут вот что подумал, — Киров почесал нос. — Где там у нас Осведомленный?

Куйбышев удивленно раскрыл глаза и уставился на Сергея Мироновича:

— Да ведь он…

— Знаю-знаю… ну так что же? Зато специалист, каких поискать! Таких людей надо ценить. Что его слабость — повторять зады, это не беда. Мало ли людей с обратной слабостью на свете!

Куйбышев коротко рассмеялся и посмотрел на Литвинова. Тот закатил глаза и словно мешок с тряпками мягко скатился на ковер…

А в это время Сталин стоя у телефона в маленькой каморке, негромко выговаривал в трубку:

— Я вас очень прошу, товарищ Саша, не вмешиваться сейчас ни во что и обеспечить полную безопасность Таты, Василия и Артема. Я на вас надеюсь. А с врагами мы сумеем разобраться. Ягода уже арестован и дает показания, в ближайшее время будут арестованы остальные заговорщики…

На другом конце провода помолчали, затем напряженный детский голос спросил:

— Товарищ Сталин, а кого вместо Ягоды на НКВД?

— Мы тут с товарищами посоветовались, и была утверждена кандидатура товарища Кирова.

— Замечательно — в детском голосе прозвучало облегчение. — Вы помните, что товарища Кирова?..

— Есть мнение, что ТЕПЕРЬ товарища Кирова очень вряд ли…