Рокировка в длинную сторону.doc

- Дуба нет, но вот хороший бук, - Ляо поднял толстую палку. - Сгодится?

- Бук тоже пойдёт.

Александр фуганком огранил брусок, затем ловко распил ножовкой на куски

нужной длины. Взял ручную дрель-трещотку, осмотрел зажатое в патроне сверло и

вопросительно посмотрел на мастера.

- Чего еще?

- Шпагат. Надо определить диаметр требуемого отверстия.

Мастер поманил паренька к себе и вытащил из ящика свернутый кусок

парашютной стропы.

- Хватит?

- Даже много... - Сашка оценил толщину стропы, и попросил, - Можно сверло

восьмерку?

- Восьмерку? - Куан Ляо задумчиво поднял глаза к потолку и превратился в

настоящее изваяние Будды.

Затем он перевел взгляд на Александра, посмотрел на него долгим, оценивающим

взглядом, потом порылся в инструментальном ящике и протянул брезентовую

сумочку-сверток.

- Выбирай.

Сашка развернул брезент, на глаз определил диаметр сверла, аккуратно зажал его

в патрон и, аккуратно просверлив дырочки, принялся продергивать стропу.

- Зачем это тебе? - Куан мгновенно узнавший нунчаку, поднял тяжёлый взгляд на

воспитанника.

- У меня сегодня-завтра, беседа с почитателями моего таланта переговорщика, - с

улыбкой пояснил Саша. - Дело в том, что своевременно посланные нахер никак не

хотят двигаться добровольно, и кое-кого придётся подтолкнуть.

- Я надеюсь, трупов не будет? - спокойно поинтересовался Ляо.

- А это, как получится, - ответил Саша. - Я ведь не Кама .

Мастер снова оценивающе взглянул на паренька, подумал и негромко произнес:

- Надеюсь, что не Кали ...

Вернувшись в спальню, он первым делом внимательно осмотрел тумбочку, не

нашел ничего интересного, сбросил парусиновые ботинки-тапочки и лёг прямо в

одежде на одеяло, бездумно глядя в потолок.

Постепенно спальню стали заполнять воспитанники дома. Кто-то возился с

тетрадками, кто-то пришивал пуговицу, но вокруг Александра словно образовался

вакуум. Никто не подходил, и не спрашивал, словно его и не было вовсе.

Через три часа, в спальню вошел Виктор Афанасьевич и, объявив отбой,

выключил свет.

Из-за того, что в коридоре горели лампы, а над дверью находилось световое окно,

в спальне царил полумрак.

Негромко переговариваясь, воспитанники утомлённые тяжёлым днём постепенно

затихали, и лишь Александр оставался в контролируемом трансе.

Вот скрипнула дверь, и шлёпающие шаги направились к кровати Сашки.

Он открыл глаза и перед ним, словно кролик перед удавом, замер совсем ещё

маленький мальчишка лет десяти.

- Тебя зовут. - Прошептал он. - Эти...

- Где? - Александр сел на кровати, и достал из-под подушки нунчаку.

- В парке, возле дальней беседки. - Мальчишка плотно сжал губы. - Ты не ходи.

Они убить тебя хотят. Давай я позову Викафа?

- Не надо малыш. - Александр неожиданно для себя встал перед мальчишкой на

колени и слегка обнял угловатое тело. - Всё будет хорошо. - Рука прошлась по

торчащим во все стороны вихрам. - Ты самый крутой мужик в этой скотобазе. Иди

к себе и никого не бойся. А будут обижать, я с ними разберусь. Хорошо?

Саша быстро надел обувь, спрятал нунчаку в рукав куртки и, кивнув на прощание

малышу, вышел из спальни.

Насколько он разобрался в памяти того, прежнего Сашки, 'дальняя беседка'

находилась в самом углу парка - там, где тёк крошечный ручеёк, впадавший в

Волгу, и проходила поржавевшая кованая ограда.

Двигаясь как можно тише, он прошёл весь парк и остановился в пятнадцати

метрах от беседки занятой местным криминалитетом.

На углу ограды горел калильный керосиновый фонарь, который довольно скупо

освещал этот кусок парка, но постепенно глаза адаптировались, и Александр

шагнул вперёд.

Глухарь, Сявка, Колесо, Червонец, и Тик. Не было только Бори по кличке Ватман,

который, кстати, совсем не был евреем а всего лишь сыном водителя одесского

трамвая, и в данный момент лечил свой нос в медицинском пункте, пугая случайно

забредавших пионеров замотанной словно кочан головой. А предводитель всей

компании Сявка - Параша, или как он себя сам называл Сева - Лом, чего-то

негромко рассказывал друзьям, делая характерные движения руками, словно

оглаживал женские прелести.

- Чего звали, Параша с опарашенными? Соскучились?

Лом-Сергей Гаршин, мгновенно ощерившийся словно волчонок, прыгнул вперёд,

и полез куда-то за отворот куртки. Рука, скрывшаяся под одеждой почти по локоть,

от точного удара едва слышно хрустнула, и нечеловеческий вой громко разнёсся по

округе.

- Мочи его!

- Да! - Азартно поддержал Александр, уже державший в руках нунчаку, поддержал

главаря. - Мочи меня!

Скользящий шаг в сторону, и метнувшаяся словно змея, деревяшка воткнулась в

живот Глухого, и на обратном движении рубанула в междуножие Червонца, отчего

тот сразу остекленел глазами, и без звука повалился на траву.

Тик и Колесо вооружившиеся ножами, сунулись было к Белову, но тут же

отскочили от бешенным пропеллером вращающихся нунчаку. Впрочем, им это не

помогло: Тик получил удар по коленной чашечке, и свалился, беззвучно открывая и

закрывая рот, точно вытащенный на берег карась. Впрочем, его болевой шок был

просто удачей, в сравнении участью, постигшей Колесо.

Как Лом лежавший на траве со сломанной рукой смог вытащить револьвер,