Рокировка

— Так… Прапоров в форме, машину посолиднее — и туда пулей! Сам езжай! Версия: Снегирь — известный киллер, готовил покушение на лидера нашего славного союза правосторонних сил. Им понравится такой пиар. Все изъять, как вещдоки — камеру, и оружие, и кассету чтоб не вздумали стереть! Прямо сейчас звони, представься из службы по борьбе с терроризмом…

Шубин покосился на опера. Тот с непроницаемым лицом протягивал ему свое удостоверение, показывая пальцем на фамилию.

— Представься капитаном… э-э… Нестеровичем. Да, есть такой! Дай телефон, он подтвердит… — Шубин с подсказки капитана назвал номер его мобильного телефона. — Точно подтвердит, я гарантирую. Снегиря пусть забирают и вывозят, а сам задержись, поработай с прессой. Дай интервью, скажи, что мы за ним давно следим, но хотели взять на горячем. Вырази признательность и благодарность за помощь. Охрану похвалить не забудь! Со нашим отделом по связям с общественностью я договорюсь. Только постарайся не сниматься, чтобы в вечерних новостях не сиять. Пусть замикшируют, или со спины, или в темной комнате… сошлись на специфику работы, понял? В лепешку разбейся — но чтоб поверили!

— Поверят, Сан Саныч! — далекий голос повеселел.

— Надо, чтобы и Такса поверил! Иначе запорем дело. Да, еще… Снегиря не ругай. Он мужик самолюбивый, переживать будет. Передавай ему привет от меня. Все, жми, жду хороших новостей!

Шубин смешно выпучил глаза, надул щеки и через рот шумно выпустил воздух.

Плюхнулся в офисное кресло, повертелся на нем вокруг своей оси, свесив ножки, как ребенок.

— Спасибо за помощь, коллега.

— И часто так у вас? — улыбаясь тонкими губами, спросил Нестерович.

— Да каждый день. Иногда и по три раза на дню...

— Ну и работенка! — не то с сочувствием, не то с завистью сказал опер.

Контакт налаживался. Они стали ближе друг другу.

— Вы читали мои аналитические справки? — спросил Нестерович.

— Читал, голубчик. Очень обтекаемо. По ним и меня можно включить в список подлежащих разработке. Поймите, мне нужна точная наводка! Мы не можем месяцами прочесывать рынки всех пригородов... Ну хоть какая-то зацепка! Хоть имя, или кличку, или ориентир какой-нибудь. Иногда словечка достаточно...

— Поймите и меня. — вздохнул оперативник. — Я не могу писать в справке того, чего не знаю. Даже слухи имеют право быть в справке, но мои предчувствия — нет. А тем более, если это не мои предчувствия, а коллег из центрального аппарата. Они со мной поделятся сомнениями, а я это в справку забью? Курам же на смех...

— У меня предложение. — оживился Шубин. — Для начала, не надо давить на меня центральным аппаратом. Я их там всех как облупленных знаю, включая первых замов директора. Работал с ними еще до развала Большой Конторы[47]... Расскажите мне все, что сможете, вместе со слухами и предчувствиями. Попробуем вжиться в шкуру злодеев по методу Станиславского. У меня ведь тоже есть предчувствия, и они мне говорят, что скоро затишье кончится и с нас потребуют результаты — как всегда, срочно и немедленно... Предчувствиям я верю, это — концентрированный опыт. А результатов у нас нет. Вы всегда сможете прикрыться нами, мол, «наружка» плохо сработала, а нам, пешей и конной разведке, прикрываться некем. Мы впереди всех. Рассказывайте — а я начинаю вживаться в шкуру лидеров "Абу Сайафа"[48] или, например, "Харакат уль-муджахидин"[49]. — заместитель начальника ОПС ненавязчиво продемонстрировал, что и он кое что знает об иностранных террористических организациях. — Поехали!

Он съежился в кресле, поджал ноги, втянул большую голову в плечи.

Уставил взгляд себе под нос, смежил веки, охватил пальцами широкий подбородок и весь превратился в слух.

В его тихом кабинете часто велись разговоры об угрозах.

Можно сказать — всегда велись разговоры об угрозах.

Слушать об угрозах, думать о них, вычленять реальную угрозу из кучи навороченных вокруг нее вымысла и недопонимания сути дела было его профессией.

Странным казалось лишь то, что этот человек избежал профессиональной зацикленности и видит мир уравновешенно, с обычными его прелестями и недостатками...

* * *

В этот раз все началось с Интернета.

Мировая сеть — прекрасный полигон для психологов, желающих изучить массовое сознание передового человечества. Наполовину это реклама и самореклама, на треть — порнография, еще процентов на двадцать — электронные варианты разнообразных СМИ, а на оставшиеся сотые доли — то восхитительное, что зовется цивилизацией.

Но уже возникло, хотя и не проявилось в должной мере, течение скрытой и безадресной агрессии.

Пока что им интересуются только профессионалы вроде Шубина — и слава Богу.

Однако это было бы слишком просто...