Рокировки

— Телепатия, телепатия, сестра. Вот явился посмотреть на тебя.

— Входите, пожалуйста. А этот товарищ…

Она не спросила, кто я, только отметила, что с ее братом пришел незнакомый человек.

Вместо того чтобы удовлетворить ее любопытство, приятель спросил меня:

— А зачем я-то тебе нужен?

— Где хочешь найди мне тридцать долларов. Есть одна вещь в «Корекоме», которая до зарезу мне нужна.

— Можно, — с готовностью согласился Милчо. — У меня на банковском счету тридцать долларов, ни больше ни меньше.

— Смейся, смейся, но я тебя не оставлю в покое, пока…

— Мне это и так ясно, можешь не продолжать.

— Ну заходите, садитесь, — приглашала хозяйка. — Садитесь, пожалуйста. Чем вас угощать? А этот товарищ — он тоже из милиции?

— Этот товарищ — завскладом женского трикотажа.

Она снова всплеснула руками.

— Именно там мне и нужен знакомый! В Елхово есть завод, там делают жилетки на экспорт, вот я и…

— Хорошо, хорошо, — пытался остановить ее брат, да разве остановишь лавину.

— Пойми, Милчо, с завода этого только и можно получить жилетку, а иначе придется искать доллары. Представляешь, доллары — за жилетку, которая производится не во Франции, а в Болгарии! Если ты мне не достанешь ее со склада, тебе же придется искать мне доллары.

— Подожди, мы еще не сели, а ты…

— Ну садитесь же, садитесь, чем же вас угощать?

— По чашке кофе.

Хозяйка настойчиво смотрела на меня, но я кивнул головой на ее брата — мол, что он скажет.

— Как, только кофе?

— И ничего больше, — подтвердил мой приятель. — Нам надо еще кое-куда зайти. На трезвую голову. Расскажи-ка, что у тебя, как ты. На дверях, я вижу, новая табличка.

— У меня квартирант. Заключила с ним договор на полгода. Если за это время он мне не понравится, отправлю на все четыре стороны.

— Ну и как, понравился он тебе?

— Чудесный! Внимательный, не пьет, не водит компаний. И такой вежливый. Простите, сейчас не часто встретишь таких молодых людей…

— Говоришь, не водит компаний? В одиночестве кукует?

— Какой же молодой человек живет в одиночестве? Иногда к нему приходят приятельницы…

— Вот это да — не одна приятельница, а несколько!

— Он не часто их меняет. Месяц тому назад к нему ходила высокая девушка, похожая на балерину или вообще на артистку какую-то, но по телевидению я ее не видела. Сейчас другая является — настоящая вобла, но одета шикарно. Похоже, обеспечивает себя туалетами из-за границы. Я видела, ее два раза привозила служебная машина. Может, у нее отец — какая-нибудь шишка. А так — грязнуля. Размалевана, а по́том разит за пять метров.

Хозяйка рассказывала все это, стоя в кухне, нас разделяла открытая дверь. Я подал знак приятелю, что мне этого вполне достаточно, и он переменил тему. Заговорил о новом телевизоре, а я, делая вид, что слушаю, задумался. Получалось, что девушка, похожая на балерину, перестала приходить сюда месяца полтора назад и место ее заняла «вобла» в шикарных туалетах. Тогда о какой же свадьбе говорила мне Краси, уже будучи брошенной? Видно, понимая, что Тони готов ее бросить, она и торопила его с женитьбой. Выходит дело, его планы ничего общего не имели с ее планами. Я не слышал от Тони ни слова об этом, о свадьбе говорила только Краси.

Да, накапливались вопросики, накапливались… А пока что я пил кофе и делал вид, что слушаю разговор брата и сестры.

10

Утром я позвонил одному из своих помощников и попросил его поискать в картотеке (и в памяти наших коллег, конечно, тоже) молодого человека со шрамом на подбородке.

Каково же было мое удивление, когда, придя на службу за результатом, я застал в нашей комнате и своих, и сотрудников из соседнего отдела.

Продолжая смеяться, Ваклев мне рассказал:

— Один старший лейтенант увидел, как дерутся крысы. Он подошел поближе, и что оказалось? Крысы дерутся из-за полиэтиленового пакета, набитого деньгами! Представляешь, пачки банкнот, изгрызенные крысами! Это происходит во дворе старого дома. Хозяйка — пожилая вдова — заявила, что деньги не ее. Вокруг новые дома, старлей попросил девушек из домоуправления узнать, не пропадали ли у кого из жильцов деньги. До сих пор никто не объявился. Как думаешь, почему?

Я решил, эта история — очередной анекдот, и, побоявшись попасть в неловкое положение, только пожал плечами.

Мои коллеги заспорили. Самой правдоподобной, кажется, оказалась следующая версия: владелец денег, уезжая из Софии, спрятал их в погребе, а крысы, пронюхав об этом, решили полакомиться…

Смех и шутки, сопровождавшие серьезное дело, видно, надо было прекращать, и Ваклев сказал, обращаясь ко мне:

— Деньги все-таки принадлежат хозяйке старого дома. Крысы-то вытащили их из ее погреба.

— Тетка эта — уборщица, — возражал ему тот, кто рассказал историю. — Сбережения у нее ничтожные. Ее сын недавно вышел из тюрьмы, на работу пока не устроился.

Я спросил, знает ли он, как зовут сына.

— Георгий Влычков.

Фамилия показалась мне знакомой, и я обратился к самому молодому моему помощнику:

— Данчо, сходи, пожалуйста, в одиннадцатую комнату, поищи в картотеке этого Влычкова.