Рокко

Рука Рокко сжалась в кулак, и он заставил себя вернуться к тому моменту, когда узнал её на кладбище. Полное и абсолютное потрясение от того, что снова её увидел. Её тело обрело формы за те годы, что они были в разлуке, её стройная фигура уступила место округлым, чувственным изгибам женщины — красивой женщины.

Даже в десять лет она была уверенной в себе. В четырнадцать лет сочетание внешности и уравновешенности притягивало мальчиков, как мух, и он делал всё возможное, чтобы держать их подальше. И к тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, его собственнические инстинкты взяли верх. Несмотря на то, что он был на десять лет старше её, когда она предложила ему себя, он потребовал того, чего желало его сердце.

Грейси. Моя Грейси.

Она была его спасительницей, вытащив из тьмы на свет. Грейс с её прекрасным голосом и музыкальным смехом. Грейс с её тёплыми объятиями и успокаивающими руками. Грейс с её состраданием и слезами. Грейс, которая пыталась спасти его измученную душу, в то время как приёмный отец, Чезаре, тащил его все дальше и дальше в пропасть.

Грейс, она убежала, когда он показал ей настоящего монстра под маской.

Он прикоснулся к кресту на шее, подаренного ему матерью, когда он принял Святую Евхаристию за две недели до того, как его родители были зверски убиты. Он всё ещё молился о прощении за свой грех в тот день — за трусость, которую он проявил, будучи шестилетним мальчиком, спрятавшимся под лестницей вместо того, чтобы попытаться защитить своих родителей. У него почти не осталось воспоминаний о родителях. Травма стёрла их лица из его памяти вместе с большинством детских воспоминаний, которые могли бы держать их близко к сердцу. Всё, что у него осталось от его семьи — это символ их веры и его христианское имя. Два могущественных дара.

Вера поддержала его, когда четыре года спустя он обнаружил, что Чезаре Де Лукки, человек, усыновивший его из приюта через шесть месяцев после смерти родителей, хотел не сына, которого можно было бы любить, а инструмент, чтобы из него можно было бы сделать идеального силовика.

Христос. Ему нужна была сигарета. Жена Луки, Габриэль, убеждала его попробовать бросить курить, но ему было наплевать, если одно из его немногих удовольствий сократит его и без того жалкую жизнь. Он давным-давно заключил сделку со своей судьбой в загробной жизни, и каждая жизнь, которую он отнял с тех пор, была просто ещё одной каплей в грёбаном колодце пламени.

— Да. Насчёт этого… — Голос Дэнни вывел Рокко из задумчивости, и он мысленно дал себе пощёчину за то, что потерял концентрацию. Одно воспоминание о Грейс — и он уже терял хватку. Чезаре был прав. Женщины были отвлекающим манёвром, который боевик не может себе позволить.

— Мне просто нужно ещё пару недель. — Дэнни сглотнул так сильно, что Рокко это услышал. — Знаете, всё было не так уж хорошо. В городе очень большая конкуренция. Трудно раскрутить новый клуб.

— У тебя было несколько недель. И несколько недель до этого, — сказал Лука, потягивая что-то похожее на бурбон. — Куда делись все деньги?

Они точно знали, куда ушли деньги и почему дела у клуба шли неважно. У Дэнни были проблемы с азартными играми. Он опустошил бизнес досуха, а потом пришёл просить милостыню к мафии. Лука всегда был рад одолжить несколько долларов, чтобы помочь нуждающимся парням, но он был твёрд в отношении сроков. Когда наступало время возвращать долг, он ожидал увидеть свои наличные. Плюс проценты. И кое-что за его беспокойство.

— Может быть, на этот раз у тебя получилось? — Майк бросил свою спортивную сумку на стол, демонстративно расстегнул её и достал бейсбольную биту и снаряжение, которые Рокко попросил его принести на сегодняшний урок. — Может быть, если ты заплатишь, мистер Риццоли будет снисходителен. Говорю тебе, последнее, чего ты захочешь — это провести время с Фрэнки.

Чёртов Майк становился мягче. Для Дэнни было слишком поздно выплачивать проценты, которые он задолжал по деньгам, но очевидно, что если бы это зависело от Майка, у него был бы ещё один шанс. Бывший боксёр теперь управлял сетью боксёрских залов, являющимися прикрытием для подпольной букмекерской деятельности семьи Тоскани. Майк был крупным парнем и использовал свой рост и мускулы, чтобы запугивать подонков, которые были настолько глупы, что занимали у мафии. Он побрил голову и носил обтягивающие футболки для пущего эффекта, но внутри он был весь как зефир. Можно было бы подумать, что после того, как он потерял двух своих лучших друзей — Большого Джо, который оказался полицейским под прикрытием, и Маленького Рики, его выпотрошил наркобарон, одержимый женой Луки, — он немного ожесточился. Но нет, это было похоже на то, что он вобрал в себя всё хорошее от своих друзей и впитывал это до тех пор, пока почти не потерял преимущество, необходимое ему для выполнения своей работы.

— Я не чувствую себя сегодня очень снисходительным, — холодно сказал Лука. — Как насчёт тебя, Фрэнки? Ты чувствуешь себя снисходительным?