Рокоссовский. Клинок и жезл

Наконец он засел за воспоминания. Работа шла тяжело. К тому времени многие боевые генералы и маршалы уже издали свои мемуары и основные акценты событий минувшей войны оказались, таким образом, расставленными. Однажды в разговоре с Головановым он с горечью признался: «Мы своё дело сделали, и сейчас мы не только не нужны, но даже мешаем тем, кому хочется по-своему изобразить войну». Александра Евгеньевича Голованова сразу после смерти Сталина уволили в запас. Теперь он работал в Научно-исследовательском институте гражданской авиации. Написал свои воспоминания, но книга вначале не прошла цензуру, потом всё же была опубликована, но со значительными сокращениями.

Голованов оставит самую яркую и глубокую характеристику своего боевого товарища:

«Пожалуй, Рокоссовский — это наиболее колоритная фигура из всех командующих фронтами, с которыми мне довелось сталкиваться во время Великой Отечественной войны. С первых же дней войны он стал проявлять свои незаурядные способности. Начав войну в Киевском особом военном округе в должности командира механизированного корпуса, он уже в скором времени стал командующим легендарной 16-й армией, прославившей себя в битве под Москвой… Его блестящие операции по разгрому и ликвидации более чем трёхсоттысячной армии Паулюса, окружённой под Сталинградом, его оборона, организованная на Курской дуге с последующим разгромом наступающих войск противника, боевые действия руководимых им войск в Белорусской операции не только снискали ему славу великого полководца в нашей стране, у нашего советского народа, но и создали ему мировую известность. Вряд ли можно назвать другую фамилию полководца, который бы так успешно действовал как в оборонительных, так и в наступательных операциях прошедшей войны. Обладая даром предвидения, он почти всегда безошибочно разгадывал намерения противника, упреждая их и, как правило, выходил победителем. Сейчас ещё не изучены и не подняты все материалы по Великой Отечественной войне, но можно сказать с уверенностью, что, когда это произойдёт, К. К. Рокоссовский, бесспорно, будет во главе наших советских полководцев. Рокоссовскому, как лучшему из лучших командующих фронтами, было предоставлено право командовать Парадом Победы на Красной площади».

Черновик был готов. Название родилось само по себе — «Солдатский долг». Простое и твёрдое, как железо, как сталь клинка.

Воспоминания Рокоссовского написаны такой же твёрдой и честной рукой. Они лаконичны, зачастую до скупости. Картина событий в них сурова и верна. Он храбро и умело воевал и, будучи верным партии и своему Верховному главнокомандующему, по-солдатски честно выполнял долг перед родиной и советским народом. С той же честностью и прямотой держал перо.

Книга вышла уже после смерти автора. Как и следовало ожидать, со значительными купюрами. Потом вымаранные места восстанавливали его любящие женщины — Юлия Петровна и Ариадна Константиновна. Ими же были включены в новую, значительно дополненную редакцию «Солдатского долга» фрагменты интервью и статей маршала, которые органично легли в текст, значительно его обогатив.

Иногда читатели мемуаров маршала Рокоссовского недоумевают: а почему же он ничего не написал о «Крестах»?

Константин Вильевич, разбирая дедов архив, обнаружил лишь скупую запись: «Я вышел из тюрьмы с одним непонятным вопросом: кому и зачем всё это было нужно?»

Работа над рукописью была трудной ещё и потому, что врачи обнаружили неизлечимую болезнь — рак. Надо было торопиться, успеть.

Из письма внукам: «Здравствуйте, дорогие внуки Павлик и Котя! Дед уже из больницы драпанул и сижу дома, пока ещё на больничном режиме. Получил почётное оружие типа кирасирской сабли, красиво отделанной, с большим защитным эфесом и с гербом, напоминающим собой шинельную пуговицу. Вчера собравшимся на празднование у нас нашим представлялся, салютуя по всем правилам кавалерийского искусства. Сейчас мы с бабушкой опять сидим вдвоём и молча ощущаем наше одиночество. По коридорам никто шайбу не гоняет и царит давящая тишина. Но вот пока и всё. Крепко вас целуем, а также маму и папу. Пишите, не забывайте старичков.

Дедушка».

Это было его завещание внукам.

Из воспоминаний генерала Батова:

«С Константином Константиновичем Рокоссовским мне довелось работать долгие годы. Ныне его уже нет среди нас. Писать об этом трудно. Склоняю голову перед его светлой памятью. Бесконечно признателен ему за всё, чем обогатила меня боевая служба под его руководством.

Вспоминаю последнюю нашу встречу в госпитале за несколько дней до его кончины. Мы оба знали, что больше друг друга не увидим. Из Воениздата как раз принесли вёрстку его книги «Солдатский долг», над которой он работал уже тяжелобольным. Константин Константинович подписал книгу в печать и сказал мне: