Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

В последних числах сентября Рокоссовскому вновь позвонил Верховный Главнокомандующий. Вместо ставших привычными разговоров о помощи соседям Сталин неожиданно поинтересовался, не скучно ли тому на Брянском фронте. Удивленный Рокоссовский сказал, что длительное затишье на этом участке действительно тяготит его. В ответ на это Верховный приказал немедленно прибыть в Москву. Такое предписание немало удивило Рокоссовского. Что скрывалось за ним? Тем не менее, отдав необходимые приказания, вскоре он уже ехал в столицу.

Гроза над Волгой

В течение последних недель в Ставке разрабатывали план удара по врагу, прорвавшемуся к Волге. Специально для этого Г. К. Жуков и А. М. Василевский (с 26 июня он был утвержден в должности начальника Генштаба) вылетали в район Сталинграда, анализировали сложившееся там положение, оценивали возможность проведения этой операции. В результате было решено создать мощную группу, состоящую из трех армий и нескольких танковых корпусов. Этими силами следовало атаковать противника с фланга, из района города Серафимович. Реализацию этого плана решено было поручить генерал-лейтенанту Рокоссовскому.

В Ставке его встретил Жуков, находившийся уже в должности заместителя Верховного Главнокомандующего. Он ознакомил Рокоссовского с общей концепцией предстоящего удара и спросил, не имеет ли тот каких-либо предложений. Генерал ответил, что прежде всего необходимо организовать штаб, в который входили бы его помощники из штаба Брянского фронта. Сама же операция представляется ему необходимой и своевременной. Что касается ее деталей, то… Разговор неожиданно прервался. Рокоссовского вызвал к себе Сталин.

Выяснилось, что обстановка резко изменилась: гитлеровцы сумели прорваться к Волге, советские части, сражающиеся там, практически окружены, 62-я армия Чуйкова – в критическом положении. Подготовленные для контрудара силы перебрасываются непосредственно в район Сталинграда.

Вместе с представителем Ставки Жуковым Рокоссовский немедленно вылетел к месту нового назначения. Тяжелые бои шли повсеместно. Большинство резервов было уже израсходовано, а тактическое и техническое преимущество гитлеровцев преодолеть не удавалось. Вражеская авиация господствовала в воздухе, нанося постоянные удары по советским позициям. Держаться уже не было сил. Но командование при этом требовало атаковать врага и отбрасывать его от Волги.

Вскоре после приезда и Рокоссовскому, и Жукову стало ясно, что изменить положение дел в Сталинграде можно, лишь перейдя к обороне. При этом следует немедленно готовить мощную наступательную операцию. 1 октября представитель Ставки приказал Рокоссовскому вступить в командование Сталинградским фронтом (вскоре его переименовали в Донской), а сам отбыл в Москву. Отсутствие Жукова развязывало Константину Константиновичу руки. Он уже не раз наблюдал, да и сам сталкивался с тем, как Жуков открыто вмешивался в процесс управления войсками. При этом ответственность за результат операций оставалась на плечах командующих фронтом, армией, дивизией. Работать в таких условиях Рокоссовский не мог. Ему как воздух была необходима атмосфера творческой самостоятельности. Поэтому отъезд представителя Ставки он воспринял с радостью.

Вновь, как и бывало раньше, в кратчайший срок предстояло ознакомиться с обстановкой и принять действенные меры для отпора врагу. В распоряжении Рокоссовского оказывались 4 общевойсковые армии и 1 танковая (4-я танковая армия – под Сталинградом ее называли «четырехтанковая», иронизируя по поводу нехватки машин в ней). Фронт растянулся на расстояние более 400 километров. Новый комфронтом решил лично объехать все армии, побеседовать с их командующими. В ходе этих встреч Рокоссовский понял, сумел уяснить для себя сильные места нашей обороны. Их предстояло использовать, чтобы для начала втянуть противника в затяжные бои, выиграв таким образом время.

Во время этого объезда произошла забавная история: на КП 66-й армии комфронтом не застал ее командира – генерала Р. Я. Малиновского. Выяснилось, что тот выехал в войска. Рокоссовский отправился «по его следам» сначала в дивизию, затем в полк, батальон и, наконец, застал командарма в одной из рот на переднем крае. Там они и познакомились. Малиновский признался, что таким образом он пытался не попасться на глаза начальству, которое в последнее время требовало от его армии выполнения нереальных задач. Однако в ходе беседы командарм убедился, что Рокоссовский – командующий особенный. Он не судья, а партнер в общем деле.