Рокоссовский против Моделя

Части 1-й польской дивизии им. Костюшко в ночь на 16 сентября при поддержке советской артиллерии, авиации и инженерных войск форсировали Вислу и захватили плацдарм на ее левом берегу. Однако соединиться с повстанцами дивизия не смогла. Противник, обладавший численным превосходством, отбросил дивизию с большими потерями на правый берег.

Маршал Жуков, прибывший 15 сентября в штаб 1-го Белорусского фронта, ознакомился с обстановкой и переговорил с Рокоссовским. После этого Жуков позвонил Сталину и попросил разрешения прекратить наступление, так как оно было явно бесперспективным из-за большой усталости войск и значительных потерь. Маршал Жуков просил также отдать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусского и левого крыла 2-го Белорусского фронтов к обороне, чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение. Сталина такой поворот событий не устраивал, и он приказал Жукову вместе с Рокоссовским прибыть в Ставку ВГК.

При изложении дальнейших событий воспользуемся мемуарами Жукова.

В кабинете И. В. Сталина находились А. И. Антонов, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков.

Поздоровавшись, Сталин сказал:

– Ну, докладывайте!

Жуков развернул карту и начал докладывать. Сталин стал заметно нервничать: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в Жукова, то в карту, то в Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.

– Товарищ Жуков, – перебил Георгия Константиновича Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил Жуков. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.

– Жуков считает, что все мы здесь витаем в облаках и не знаем, что делается на фронтах, – иронически усмехнувшись, вставил Берия.

– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил Сталин, обращаясь к Рокоссовскому.

– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Иосиф Виссарионович. – Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Модлином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский. – Противник также может усилить это направление.

– А вы как думаете? – обращаясь к Жукову, спросил Верховный Главнокомандующий.

– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил Георгий Константинович. – А с оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Город надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь – Познань. Сил для этого сейчас у фронта нет, но их следует сосредоточить. Одновременно нужно основательно подготовить к совместным действиям и соседние фронты на берлинском направлении.

– Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, – неожиданно прервал Жукова Сталин.

Жуков и Рокоссовский вышли в библиотечную комнату и опять разложили карту. Георгий Константинович спросил Рокоссовского, почему он не отверг предложение Сталина в более категорической форме. Ведь ему-то было ясно, что наступление 47-й армии ни при каких обстоятельствах не могло дать положительных результатов.

– А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения? – ответил Константин Константинович. – Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончиться. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках.

Через 15–20 минут в библиотечную комнату вошли Берия, Молотов и Маленков.

– Ну как, что надумали? – спросил Маленков.

– Мы ничего нового не придумали. Будем отстаивать свое мнение, – ответил Жуков.

– Правильно, – сказал Маленков. – Мы вас поддержим.

Вскоре всех снова вызвали в кабинет Сталина, который сказал:

– Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск. Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.

Все это было сказано далеко не дружелюбным тоном. Сталин почти не смотрел на Жукова и Рокоссовского, что было нехорошим признаком.

К. К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» излагает все это по-иному. Он пишет, что непосредственно у Варшавы активные боевые действия прекратились. Лишь на модлинском направлении продолжались нелегкие и безуспешные бои. «Противник на всем фронте перешел к обороне, – вспоминал Константин Константинович. – Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков»[329].