Рокоссовский против Моделя

Все попытки войск Калининского фронта в марте и апреле продолжить наступление не принесли весомых результатов. Это вынудило Ставку ВГК 20 апреля принять решение о переходе войск фронта к обороне. На этом завершилась Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция, в ходе которой советские войска продвинулись на витебском направлении на 250 км, на гжатском и юхновском – на 80—100 км, освободили Московскую, Тульскую и ряд районов Калининской и Смоленской областей. Однако в целом она оказалась незавершенной: решить свою главную задачу – окружить, пленить или уничтожить ржевско-вяземскую группировку противника – Красной Армии не удалось, хотя, казалось бы, привлекалось для этого сил больше, чем в контрнаступлении. Потери войск Калининского и Западного фронтов составили: безвозвратные – 272 320 человек, санитарные – 504 569 человек, в боевой технике – 957 танков и САУ, 7296 орудий и минометов, 550 самолетов[132].

На советско-германском фронте наступило временное затишье. В Ставках Вермахта и Красной Армии началась работа над планами весенне-летней кампании.

11 апреля на совещании с командованием Сухопутных войск Вермахта Гитлер дал указание подготовить документы, необходимые для осуществления плана летнего наступления на южном участке Восточного фронта. Операция получила кодовое наименование «Блау» («Синий») и планировалась в три этапа: первый («Блау-I») – прорыв на Воронеж, второй («Блау-II») – наступление по сходящимся направлениям вдоль правого берега Дона и из района Таганрога в общем направлении на Сталинград, третий («Блау-III») – вторжение всеми силами на Кавказ. Для участия в операции предполагалось привлечь все силы группы армий «Юг» в составе четырех-пяти полевых и двух танковых армий, а также выдвигавшиеся на фронт итальянские и румынские войска.

Для того чтобы скрыть направление главного удара в летней кампании, штаб группы армий «Центр» по указанию руководства Вермахта разработал дезинформационную операцию под кодовым наименованием «Кремль». С этой целью был подготовлен, а 29 мая подписан секретный приказ о наступлении на Москву, который стал известен советскому командованию – об этом позаботились. Для большей убедительности по плану операции «Кремль» осуществлялись мероприятия, имитирующие подготовку наступления в группе армий «Центр»: аэрофотосъемка московских оборонительных позиций; радиодезинформация; размножение планов столицы и крупных городов; перегруппировки войск. Все это должно было способствовать тому, чтобы Генеральный штаб Красной Армии уверовал: основные события летом развернутся на московском направлении.

В конце марта на совместном совещании ГКО и Ставки ВГК под нажимом Сталина было принято решение о проведении в мае силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов крупной наступательной операции на юго-западном направлении. На остальных направлениях предусматривалось перейти к стратегической обороне и одновременно осуществить ряд частных наступательных операций с ограниченными целями. В дальнейшем намечалось развернуть общее наступление по всему фронту от Балтийского до Черного моря.

Анализ планов двух Ставок показывает, что они ставили перед собой решительные цели, но для их осуществления были избраны различные способы. Немецкий план строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом противостоящих советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении.

План Ставки ВГК основывался на принципе: одновременно и обороняться, и наступать. А как известно, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Такое решение усугублялось и рядом других просчетов. Во-первых, неверно оценивался возможный план действий противника, прежде всего направление его главного удара. Считая, что германские войска будут вновь наступать на Москву, Ставка ВГК соответствующим образом определила расстановку сил, в том числе группировку стратегических резервов. Во-вторых, игнорировались дезинформационные действия противника. В результате его ложный план «Кремль», призванный прикрыть главную операцию, достиг своей цели. В-третьих, ошибочно оценивалось состояние своих войск и реально складывавшееся соотношение сил, так как считалось, что уже достигнуто существенное превосходство над врагом. Действительно, к 1 мая 1942 г. общая численность Советских Вооруженных Сил по сравнению с декабрем 1941 г. увеличилась на 2 млн человек и составляла уже 11 млн. На их вооружении имелось 83 тыс. орудий и минометов, более 10 тыс. танков и 11,3 тыс. боевых самолетов. Но в составе действующей армии (без Войск ПВО страны и Военно-Морского Флота) находилось только 5,1 млн человек, около 3,9 тыс. танков, 44,9 тыс. орудий и минометов, около 2,2 тыс. боевых самолетов[133].