Рокот

Полина плотнее прижалась к склизкой глинистой стене ямы, крепко сжав диктофон, и тут же замерла снова: чьи-то ледяные пальцы коснулись мочки её уха, провели по скуле вниз, к подбородку. Замерев, она даже дышать перестала, сознание заполонила внутренняя дрожь.

А чужие пальцы – медлительные, тонкие, чуть липкие, словно испачканные в охлаждённом тягучем сиропе – продолжали исследовать её окаменевшее от страха тело. Огладили шею, плечи, грудь, живот, скользнули вверх, пробежали по ключицам, коснулись лба, приподнимая мокрую чёлку.

Полина сглотнула ком кислой вязкой слюны, зажмурилась.

К чужой руке присоединилась ещё одна, следом ещё… третья, четвёртая, пятая. Через пару секунд яма кишела руками, множеством склизких рук, подобно крысиному королю, связанными между собой, сросшимися жилами, кожей и костями, без тела, головы и хозяина.

И эти руки всё жаднее ощупывали Полину, каждый сантиметр её тела, забирались в волосы, оттягивали одежду, задирали футболку до самой шеи и опускали вниз. Подёргивали, гладили, похлопывали, царапали ногтями. Они словно искали что-то, но никак не могли найти.

Всё вокруг шевелилось, тёрлось, пульсировало. Казалось, Полина с головой ушла в трясину, кишащую червеобразными существами, в их живую рыхлую массу.

Это всё темнота, Пол. Это темнота. Протяни руку и пойми, что никого нет.

Она заставила себя поднять левую руку, и кто-то тут же прикоснулся к ней ладонью, сухой, покрытой жесткими волосами. Сильные пальцы переплелись с её пальцами, раздвинув их до боли.

Полина вскрикнула.

Кричи, Пол. Пока ты не закричишь, я тебя не вытащу.

Конечно, нет – она хотела вскрикнуть, гортанно и мощно, расцарапав горло. Пусть бы крик вырвался из тела и рассеял вязкую страшную темноту, словно светозвуковая бомба. Но она молчала. Незримый голос копился в ней, раздувался, наливался силой и никак не мог найти дорогу наружу, а она наполнялась и наполнялась им, как кожаный мешок, готовый лопнуть и уже расходящийся по швам.

От чудовищной силы, родившейся внутри – в утробе, костях, крови – её затрясло, заколотило. Яму заполнил запах гниющей плоти, до омерзения сладкий и навязчивый.

Полина запрокинула голову и открыла рот, распахнув крику дверь, приглашая голос выйти в темноту и освободить её. Слёзы заливали лицо и, кажется, текли отовсюду: из глаз, носа, ушей, даже из пор кожи.

Полина истекала слезами.

А может… кровью?

И пока это происходило, в голове возникала странная мысль. Она не пришла из ниоткуда, мысль жила внутри Полины уже давно, с самого её рождения. Мысль огромная, всепоглощающая. Она отвоевала себе место в голове.

«Ненавижу, – повторяла мысль. – Ненавижу его. Я ненавижу его. Как он мог поступить так со мной? Как он мог?..».

Мысль кричала всё громче, завывала, шипела, хохотала.

Пластмассовый корпус диктофона в правой руке Полины с каждой секундой вибрировал ощутимее и сильнее. На плёнке записывалось всё, что происходило вокруг, и Полина подумала о том, что, даже если ей суждено умереть здесь, в этой адской яме, когда-нибудь кто-то всё равно найдёт её диктофон и прослушает кассету. Она так надеялась на это, очень надеялась и…

…неожиданно настил хрустнул и сдвинулся.

Появилась та самая – благословенная – полоска света, о которой Полина мечтала целую вечность назад. Луч фонаря резанул пыльное пространство. Полина оглядела яму и не увидела тех страшных рук, что ей померещились. Но сама яма преобразилась. Вместо глинистых стен предстали кирпичные, монументальные, серые, округлые, как в колодце.

Под ногами лежала пирамидка из веток, ловушка для сатаны.

Тебе всё привиделось, Пол. Дура! Дура, глупая трусиха. Трусиха. Ты провалилась в заброшенный колодец.

Она взглянула наверх, протянула руки. В полоске света мелькнула тень, появилось лицо.

– Ты свободна, Пол, – уловила Полина чей-то голос, далёкий, утробный, рокочущий, словно к ней обращались из другого мира, и даже не удивилась тому, что по-настоящему услышала его, этот голос. Она его услышала, хотя была глухой.

Вот только это был не Костя.

Он так и не вернулся.

Глава 1. Омытый слезами

Сентябрь, наши дни

Если ехать по федеральной трассе М10 на Северо-Запад, минуя Тверь и не доезжая Торжка, притормозить у одной из заправочных станций сети «ЭнергоПолюс» и за билбордом «Мотель «У Петра» свернуть налево, в сторону многочисленных приволжских речушек и частично судоходной Тверцы, преодолеть километров пятьдесят вполне приличной асфальтированной дороги и ещё километров пятнадцать плохой асфальтированной дороги, можно добраться до того места, которое ряд непризнанных учёных именовали бы «геопатогенной зоной».

Впрочем, никто и никогда не исследовал её. Никто не предполагал, что она там есть.