Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

Актуально и сегодня убеждение Ивана Ильина в том, что "России необходимо новое правосознание", которое должно "оберегать себя от западного формализма: для того чтобы создать такое правосознание, русское сердце должно увидеть духовную свободу, как предметную цель права и государства, и убедиться в том, что в русском человеке надо воспитать свободную личность с достойным характером и предметною волею. России необходим новый государственный строй, в котором свобода раскрыла бы ожесточенные и утомленные сердца, чтобы сердца по-новому прилепились бы к родине и по-новому обратились к национальной власти с уважением и доверием. Это открыло бы нам путь к исканию и нахождению новой справедливости и настоящего русского братства".

Ильин руководствовался очень высокими нравственными требованиями, которые предъявлял России и россиянам. Он сомневался, что "новое рассудочное экономическое доктринерство, по-коммунистически слепое и противоестественное", вряд ли доведет до добра. Россия в будущем, по мнению Ильина, должна "осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности".

Строить государство — это значит "воспитывать в народе государственный образ мыслей, государственное настроение чувств, государственное направление воли". В своей речи "Об основных задачах правоведения в России", прочитанной незадолго до отъезда в эмиграцию, весной 1922 года, Иван Ильин провидчески заявил: "России необходимо поколение прозревших и перевоспитавших себя правоведов, которые сумели бы начертать и осуществить систему верного социального воспитания — воспитания в массе нормального субъекта права". Суждения Ильина о национальном образе и характере не лишены критического взгляда на определенный тип русского человека: "как властвующий — он взяточник, вымогатель и самодур, не умеющий и не желающий отличать публичное благо от частного и жертвовать вторым — первому". В себе, в своем сознании (правосознании) следует искать причины неудач, неприятностей, разлада и "не жмуриться перед лицом событий". И лишь тогда возможно обрести правовое и государственное видение фактов.

Со всей серьезностью относился он к миссии политиков и хотел чтобы они и сами осознали это: "…политика невозможна без идеала; политика должна быть трезво-реальной. Нельзя без идеала: он должен осмысливать всякое мероприятие, пронизывать своими лучами и облагораживать всякое решение, звать издали, согревать сердца вблизи… Политика не должна брести от случая к случаю, штопать наличные дыры, осуществлять безыдейное и беспринципное торгашество, предаваться легкомысленной близорукости. Истинная политика видит ясно свой "идеал" и всегда сохраняет "идеалистический" характер.

И в то же время политика должна быть трезво-реальной. Ее трезвый "оптимум" не должен покоиться на иллюзиях и не смеет превращаться в химеру…Истинная политика — сразу идеалистична и реалистична. Она всегда смотрит вдаль, вперед — на десятилетия или даже на столетия; она не занимается торгашеством по мелочам. И в то же время она всегда ответственна и трезва и не считается с утопиями и противоестественными химерами. Политика без идеи оказывается мелкой, пошлой и бессильной; она всех утомляет и всем надоедает".

С точки зрения Ильина, для взятия высокой "государственной планки" русскому народу необходимо духовное обновление: "…что же мы предлагаем и что мы будем пожизненно отстаивать? Прежде всего мы не верим и не поверим ни в какую "внешнюю реформу", которая могла бы спасти нас сама по себе, независимо от внутреннего, душевно-духовного изменения человека… Невозможно, чтобы дрянные люди со злою волею обновили и усовершенствовали общественную жизнь. Жадный пустит в ход все средства; продажный все продаст; человек, в коем Бога нет, превратит всю жизнь в тайное и явное преступление…Все великое и священное идет изнутри — от сердечного созерцания; из глубины — от постигающей и приемлющей любви; из таинственной духовности инстинкта; от воспламенившейся воли; от узревшего разума; от очистившегося воображения. Если внутри смутно, нечисто, злобно, жадно, скверно, то не поможет никакая внешняя форма, никакой запрет, никакая угроза, никакое "избирательное право", особенно всеобщее, равное и прямое".