Роковая корона

— Надеюсь, ты не обиделся из-за наших скачек, — сказал Стефан. — Мы устроили нечто вроде спортивного состязания. Кстати, благодаря графине и твоим сыновьям моя жизнь здесь проходит гораздо приятнее, чем я ожидал. Я не привык к сидячему образу жизни, и время тянулось очень медленно. — Он ослепительно улыбнулся Роберту желая расположить его к себе.

Но Роберт постарался не реагировать. Это было не вполне достойно, но он терзался, вспоминая, как сын глядел на Стефана.

— Таков удел всех пленников. Не забывай, что тебя могли заковать в цепи и бросить в темницу. Учти, что я не собираюсь позволять тебе продолжать в том же духе. Ты сам видел, к чему это привело.

— Не воспринимай поведение Филиппа слишком серьезно, кузен. Мальчик скучает по тебе, и он в том возрасте, когда ему нужен пример для подражания. — У Стефана часто проявлялась эта сверхъестественная способность смотреть людям прямо в душу. — Я беспокоюсь о моем сыне Эвстейке, рядом с ним сейчас нет отца. — На лице Стефана промелькнула тень, но он тут же улыбнулся. — Ну, какие новости? Я совершенно изолирован в своей золотой клетке. Твоя сестра преуспевает?

Смирившись, Роберт почувствовал, как к нему возвращается любовь к Стефану: совершенно невозможно было испытывать враждебность к этому человеку. Но он заставил себя не поддаваться эмоциям.

— Именно так. Твой брат согласился быть главным советником Мод; многие бароны, поклявшиеся тебе в верности, уже перешли на ее сторону. Даже Лондон прислал делегацию горожан для встречи с моей сестрой.

— Итак, она добилась поддержки, — медленно проговорил Стефан. Вспышка радости, освещавшая его лицо, сменилась озабоченностью. — Признаюсь, я удивлен.

— Почему? Твое правление едва ли можно назвать успешным, — сказал Роберт, внезапно почувствовав, что не может удержаться и не нанести мстительный удар. — При том состоянии, в котором находятся казна и государство, я не могу себе представить, как ты смог так долго продержаться. Потребуются годы, чтобы восстановить все то, чему ты нанес такой ущерб.

Стефан вздрогнул, глаза его потемнели, но он промолчал. Роберт наблюдал за ним со странным смешанным чувством сожаления и удовлетворения. Самонадеянности у Стефана поубавилось, что было весьма кстати. Чем искреннее раскается его кузен, тем больше вероятности, что он согласится с просьбой архиепископа. Колокола зазвонили к вечерне, и они молча направились к церкви.

После ужина Роберт повел архиепископа и остальных священников к бывшему королю, в отведенную ему комнату. У двери стоял один стражник.

Теобальд приблизился к Стефану, сидящему в одном из немногих деревянных кресел, имевшихся в замке. Роберт отметил, что такого кресла в этой комнате перед приездом Стефана не было — как и красно-голубого покрывала на кровати, серебряных таза и кувшина на дубовом столе рядом с вазой засахаренных фруктов, серебряного с позолотой кубка и графина с вином. Поистине золотая клетка!

— Сир, — сказал архиепископ, преклоняя колени. — Меня просили признать графиню Анжуйскую королевой Англии. Я не могу сделать это без вашего разрешения. Вы дадите мне освобождение от моей клятвы верности, раз обстоятельства вынуждают к такому повороту событий?

Стефан побледнел; лицо его стало подергиваться. Он молча глядел на Теобальда. Просьба явно застала его врасплох, к удовольствию Роберта.

Стефан потер подбородок, потом пощелкал пальцем по зубам, обдумывая ответ. Роберт затаил дыхание, ожидая, что сейчас проявится великодушная натура кузена и он сделает рыцарский жест… хотя и неблагоразумный.

Наконец Стефан болезненно улыбнулся.

— Милорды епископы, ваша светлость, вы должны поступать так, как считаете необходимым. Я не могу посоветовать вам, как быть в данном случае. Сейчас тяжелые времена, и я не сужу людей за… за их попытки выжить любым приемлемым для них образом.

Ответ был двусмысленный, но исчерпывающий.

На следующий день, отдав строгие распоряжения по поводу содержания пленника, Роберт со священниками уехал в Винчестер. Он думал, что чем скорее Теобальд даст клятву верности Мод, тем спокойнее ему будет. Хотя Стефан и свергнут с трона, он все же надеется, что изгнать его из сердец подданных будет не так-то легко.

13

Прошла неделя с тех пор, как Теобальд поссорился с Мод. Она сидела в большом зале Винчестерского замка в кресле, инкрустированном слоновой костью, ожидая делегацию лондонских горожан, прибывшую накануне вечером. Напротив нее полукругом стояли Роберт, Майлс, епископ Анри и Брайан. Давид Шотландский, окруженный с боков двумя шотландскими горцами, вооруженными старинными палашами, сидел на возвышении рядом с Мод, как и приличествовало его возрасту и положению.